Эльфийский подменыш

Он подался вперёд, а Брендалин почти одновременно тоже шагнула навстречу барду – так, что они едва не столкнулись лбами. К счастью, Элмерик успел посторониться, но в тот же миг услышал треск рвущейся ткани и замер, в ужасе понимая, что натворил. Девушка выдернула край своей юбки из-под его сапога и воззрилась на остатки кружев, повисшие жалкими лохмотьями. Её губы задрожали.

– Признайся: ты сделал это нарочно! – Она едва удерживалась от слёз.

– Да нет же! Всё вышло случайно, прости меня.

Оправдания её ничуть не убедили. Брендалин развернулась и, прихрамывая, зашагала прочь. Элмерик поймал её за рукав, но вынужден был разжать пальцы, получив в ответ крайне возмущённый взгляд.

– Оставь меня. Иди вон, потанцуй с Розмари…

– Но я хочу танцевать не с ней, а с тобой! – с жаром запротестовал Элмерик.

– Тем хуже для тебя! – отрезала Брендалин, обеими руками толкнув его в грудь. – Потому что я с тобой танцевать не буду. И вообще не хочу тебя видеть!

Уже второй ошибкой за день стало то, что бард поверил ей и не стал догонять.

В час, когда стало смеркаться, на площади зажглись масляные лампы и свечные фонарики. К вечеру почти не похолодало – праздничная ночь обещала быть ясной и тёплой. Поговаривали, что тут не обошлось без колдовства, разгоняющего тучи. Возможно, мастер Патрик действительно постарался – кто знает?

Из трактира на улицу вытащили столы с лавками и выкатили обещанную гигантскую бочку сидра. Деревенские музыканты устроились неподалёку на заранее сбитом деревянном помосте и уже настраивали свои инструменты, а Элмерик одиноко слонялся между сворачивавшихся торговых рядов, кусая губы от досады. Он придумал множество запоздалых оправданий и попытался было отыскать Брендалин, но та словно испарилась. Бард успел смутить пару девушек, приняв их в темноте за свою возлюбленную, – пришлось снова извиняться.

Вдруг кто-то с размаху хлопнул его по плечу так, что Элмерик аж подпрыгнул.

– Эй, ты чего такой кислый? Недозрелое яблоко слопал?

Бард не заметил, когда Джерри успел подкрасться, – тот словно из-под земли вырос.

– Иди ты в… – Элмерик осёкся, решив, что хватит на сегодня глупых ссор. – Тебе только позубоскалить бы. Ладно, можешь вот порадоваться: мы с Брендалин поругались.

– Милые бранятся – только тешатся! – фыркнул Джеримэйн, отряхивая с одежды соломинки: похоже, весь ярмарочный день он умудрился проспать на каком-то сеновале. – Как поругались, так и помиритесь.

Элмерик только сейчас заметил, что этот умник даже не подумал принарядиться в честь праздника и заявился на площадь всё в тех же штанах, лоснившихся на коленях, и латаной-перелатаной рубахе. В руке у Джерри был надкушенный кусок черничного пирога.

– А ты, можно подумать, разбираешься! – Элмерик в сердцах пнул какой-то камешек.

– Да уж побольше твоего! – Его недруг ухмыльнулся и запихал остатки пирога в рот.

– Врёшь ты всё! – не поверил бард.

Ему казалось, что девушки должны шарахаться от Джеримэйна, как болотные бесы от рябиновых оберегов, – с его-то нравом! Разве что нашлась какая-нибудь ужасная вредина ему под стать.

– С чего бы мне врать? Была у меня одна зазноба, ещё дома. Ссорились с ней порой так, что неделями не разговаривали. Так что это дело обычное. Ты, главное, не спорь: пусть сперва выговорится, а ты поддакивай с виноватым видом. Потом извинишься – и дело в шляпе.

– Что, вот так просто?

Элмерик со вздохом опустился на лавку и сделал знак трактирщику. Спустя мгновение перед ним появилась кружка с ароматным сидром – чародеев с мельницы и их учеников в деревне уважали и привечали, зная, что те всегда платят звонкой монетой. Джерри без приглашения уселся напротив, положив локти на стол.

– Да не кисни ты! Нашёл из-за чего, в самом деле! Дай ей остыть немного, а потом иди к ней первым. Главное, покажи, что ты раскаиваешься. Она, конечно, поломается для виду, но потом простит.

– Угу, я попробую.

Бард немного повеселел и даже предложил Джерри угоститься сидром, но тот, покачав головой, отказался.

– Нет уж, пей сам своё пойло. Кстати, я к тебе тут, вообще-то, не сопли размазывать пришёл, а по делу. Скажи: ты веришь в призраков?

Элмерик от удивления чуть не поперхнулся.

– Кто же в них не верит?! Да я своими глазами Одинокого Музыканта видел! А что?

– Вот я тоже увидел тут одного. Вернее, одну… – Джерри нервно подёргал себя за отросшую чёлку и добавил: – Она на меня наорала, представляешь? Ты, случаем, не знаешь, как сделать призрака поразговорчивее?

– Скажешь тоже: «поразговорчивее», – передразнил Элмерик, закатив глаза. – Как ты себе это представляешь? Это же дух, оставшийся без телесной оболочки. Его можно разве что запечатать…

– По-моему, она уже того – и без нас запечатана. Я сказал, что могу попробовать освободить её, но она расхохоталась мне в лицо и спряталась обратно в книгу. – Джеримэйн вяло отмахнулся от ночного мотылька, прилетевшего на свет.

– Погоди, ты хочешь сказать, что нашёл призрака в книге? – У Элмерика похолодели ладони. – В библиотеке? На мельнице?