Ели халву, да горько во рту

– Мы рады приветствовать вас, – добавила дама напряжённым голосом.

– Доктор, это князь Владимир Александрович и его супруга, Екатерина Васильевна, – произнесла княгиня.

– Рад познакомиться, – сказал доктор, поклонившись в ответ князю и поцеловав руку его жене.

Елизавета Борисовна заняла место во главе стола и поманила Жигамонта к себе:

– Садитесь рядышком, милый доктор.

Георгий Павлович покорно опустился слева от неё. Княгиня нагнулась к его уху и зашептала:

– Как вам нравится эта парочка? Этот самодовольный осёл всякий вечер наряжается так, будто едет на раут! И что ж? Дурак – он и во фраке дурак. И жена его не лучше. Два сапога, как говорится… Ни малейшего подобия вкуса! И она мечтает сделаться старшей княгиней Олицкой! Было бы у неё жало, так бы и впилась в меня…

Послышались шаркающие шаги, и в столовую вошёл поддерживаемый под руку Родей старик Каринский, а следом его внучка, всё так же скромно опускающая глаза.

Олицкая легко поднялась и расцеловала Алексея Львовича:

– Дядюшка, добрый вечер! Как ваше здоровье?

– Прекрасно, душечка! Сегодня совсем прекрасно! – улыбнулся Каринский.

– Держу пари, это заслуга доктора! – предположил Родион.

– Ты, как всегда, прав, мой мальчик, – ответил старик и добавил, обращаясь к Жигамонту: – Рад вновь вас видеть, мон шер.

Алексей Львович, Родя и Маша расположились за столом справа от княгини.

– Уже четверть минут, а Антона всё нет, – произнёс Владимир Александрович.

– И твоего сына и друга, кстати, тоже, – заметила княгиня. – Я думаю, пора приступать к ужину. Дашенька, – обратилась она к горничной, – подавай, пожалуйста.

– Слушаюсь, барыня.

В этот момент в помещение вошёл мрачный господин средних лет с крупным горбатым носом и впалыми щеками, одетый в тёмный сюртук и брюки в полоску.

– Прошу простить за опоздание, – сказал он, раскланиваясь. – Всем доброго вечера и приятного аппетита. Княгиня, Алексей Львович…

– Познакомьтесь, милый доктор, это Борис Борисович Каверзин, адвокат… Он вырос в нашей семье, а потому считается почти членом её, – представила княгиня вошедшего.

– Очень рад, – кивнул доктор. – Георгий Павлович Жигамонт.

– Да-да, доктор, я слышал о вашем прибытии… Здравствуйте!

– Боренька, ты что-то бледен. Ты нездоров? – спросила Елизавета Борисовна.

– Ах, пустяки! Не обращайте внимания!

– Боря, ты не видел моего брата и Володю? – спросил Владимир Александрович.

– Нет, не видел, – мотнул головой Каверзин, усаживаясь. Он быстро положил в рот несколько пилюль и запил их тремя крупными глотками воды.

– Дашенька, наливай суп, – приказала Олицкая.

– Вы могли бы и подождать, пока все соберутся, – заметила Екатерина Васильевна.

– Семеро одного не ждут, – отозвалась Елизавета Борисовна, приступая к ужину. – Если хочешь, можешь подождать. А я, извини, лишнего времени не имею, к тому же голодна, как волк. Ты, дорогая, спать изволишь до двенадцати часов, а я с шести утра на ногах. А Антон с Володей могут и вовсе не прийти.

– Ну, почему ж не придём-то? – послышался звонкий голос, и в столовую вошли высокий молодой человек с тёмными волосами, расчёсанными на косой пробор, и озорно поблёскивающими глазами и мужчина лет сорока, плохо выбритый и неопрятно одетый.

– Вы опоздали на полчаса, – строго заметил князь.

– Папа, дядя мог и вовсе не прийти, если бы я не разбудил его, – ответил молодой человек, бесцеремонно кладя себе в тарелку кусок ботвиньи. – Даша, суп я не буду. Раз уж к супу я опоздал, так ограничусь совместным с семейством поеданием второго и десерта! Что у нас на десерт?

– Пироги с яблоками и черникой, яичный пирог…

– Не продолжай! И без того понятно, что и без всякого супа голодным я не останусь!

– Володя, веди себя прилично, – прошипела Екатерина Васильевна.

Княгиня постучала ложкой о фужер:

– Антон и Володя, прежде чем вы приступите к ужину, познакомьтесь с нашим гостем.

– Да уж не трудитесь, тётушка, – улыбнулся Володя. – Мы уже знаем. Доктор Жигамонт, Георгий Павлыч, из столицы. Простите великодушно, милейший доктор, за бесцеремонность. Дядя нынче не совсем здоров. Поэтому я его представлю за него: Антон Александрович Олицкий, младший брат моего отца.

Антон Александрович поднял мутный взгляд, кивнул, пробормотал что-то и потянулся за штофом. Каверзин проворно отодвинул его.

– Благодарю, Боренька, – кивнула княгиня. – Антон, я была бы тебе очень признательна, если бы ты не появлялся больше за столом в таком виде. Доктор, теперь вы можете созерцать наше семейство в полном составе и во всей красе. Этот юнец, – она кивнула на Володю, – как вы могли догадаться, Володичка, сын Владимира Александровича. Однако, мне непонятно, отчего так долго нет отца Андроника. Он обещался быть у нас сегодня. Странно, что он опаздывает… Родя, ты ничего не знаешь по этому поводу?

– Нет, матушка.

– Дашенька, подавай второе…

Георгий Павлович внимательно разглядывал присутствующих, погрузившихся в трапезу. Воцарившееся было молчание за десертом вновь прервал Володичка:

– Скажите, доктор, какое поприще лучше – статское или же военное?

– Володя у нас никак не может выбрать себе стезю, – пояснила Олицкая.