Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue

Надо отметить, впрочем, что среди студентов-евреев находилось незначительное количество таких, которые или одобряли переход в христианство, или относились к подобному решению индифферентно. Одесская перепись среди студентов-евреев, проведенная в 1911 г., показала, что 4,4 % одесских респондентов оценили переход в христианство положительно, 7,3 % – безразлично, 88,3 % – отрицательно, однако только 62 % из них– «безусловно отрицательно», 21, 2 % – «условно отрицательно», 5,1 % – «не осуждая». Интересно, что процент относящихся к крещеным товарищам без осуждения оказался существенно выше, чем тех, кто их осуждал как ренегатов: 48 % и 35 % соответственно174. Основная мотивировка отрицательного отношения к крещению у одесских студентов так же, как у их киевских или петроградских собратьев, находилась не в религиозной, а в моральной плоскости: «К крещению отношусь отрицательно, но исключительно вследствие бесправного положения евреев, не по религиозным соображениям», «Хоть и ни во что не верю, но в крещении вижу личное унижение»175.

Думается, что вопрос о возможности крещения перед Ильей Бикерманом не стоял. Но и отказываться от своего призвания он не захотел. Перед его глазами был пример отца, окончившего историко-филологический факультет Новороссийского университета. В конце концов, оставались частные учебные заведения, в которых можно было преподавать евреям – до перехода на чисто журналистскую деятельность его отец был учителем в двух одесских гимназиях. И, скорее всего, вслед за своим отцом он верил в обретение евреями всех прав в ближайшем будущем.

24 июля 1915 г. Илья Бикерман подал заявление и 13 августа 1915 г. был зачислен «в норму на имеющуюся открытую вакансию» в Петроградский Императорский университет176. Норма, т. е. ограничение на прием евреев в высшие учебные заведения, вводилась постепенно и видоизменялась в зависимости от политической ситуации в империи. Ее появление датируется 1882 г., когда впервые была установлено, что от всех поступивших на первый курс Военно-медицинской академии студенты иудейского вероисповедания могут составлять не более 5 %. Годом позднее такая же норма была установлена в петербургских Горном и Лесном институтах, которые находились в ведении Министерства государственных имуществ177. Вскоре очередь дошла и до Министерства народного просвещения. К 1887 г. квоты на прием евреев составляли: 3 % в Московский и Петербургский университеты, 5 % – в провинциальные университеты вне черты оседлости и 10 % – в университеты, расположенные в черте оседлости, а также в Киевский. Очевидная несправедливость и дискриминационные характер процентных норм были очевидны даже тогдашнему министру народного просвещения И. Д. Делянову. В 1889 г. по его предложению попечителям учебных округов был разрешен сверхнормативный прием. Иногда министр вмешивался в увеличение приема евреев самолично. В результате, например, из 82 евреев иудейского вероисповедания, принятых в 1897 г. в Новороссийский университет, 71 были приняты по распоряжению Делянова178. Процентные нормы не оставались неизменными. В 1901 г. они были снижены с 10 % до 7 % в черте оседлости, с 5 % до 3 % – вне ее и с 3 % до 2 % в столицах в ответ на студенческие беспорядки, виновными в которых власти считали студентов «нерусского происхождения»179. Только в 1903 г. нормы вернулись к прежнему уровню, а на один 1904/1905 учебный год по случаю рождения наследника были даже повышены: с 10 % до 15 % в черте оседлости, с 5 % до 7 % – вне ее, с 3 % до 5 % – в столицах. В годы Первой русской революции процентные нормы были временно приостановлены из-за противодействия этой несправедливой практике со стороны либеральной профессуры и студенчества, в среде которого антисемитов было существенно меньше, чем противников антисемитизма: согласно переписи студентов Петербургского технологического института, которая проводилась в 1909/1910 учебном году, 59 студентов высказались за равноправие евреев, 12 были безразличны к проблеме или не определились со своим отношением и 25 высказались против равноправия. Результаты этой переписи показывают, однако, что когда граф И. И. Толстой, министр народного просвещения в 1905−1906 гг., писал, что антисемитизм правительства уничтожал «в зародыше антисемитизм в среде учащегося юношества, которое никогда не помирится с грубой и кричащей несправедливостью и издевательством над товарищами», то он по благородству души преувеличивал нравственные качества молодежи.180