Элиас

– Твои прикосновения не могут причинить мне боли.

Тогда я склонилась и нежно коснулась губами одного из самых больших и грубых рубцов.

Элиас резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы и вцепился обеими руками в покрывало на постели.

Я продолжила медленно покрывать поцелуями все шрамы и неровности, не упуская ни одного. Рваное дыхание надо мной, переходившее на слабые постанывания, сводило с ума.

Наконец я поднялась и встала перед Элиасом. Его глаза были красными, и он смотрел на меня так, будто видел впервые. Я испугалась, что сделала что-то не так.

Его кадык дрогнул, а кончик языка коснулся пересохшей нижней губы.

– Ты невероятная, – прохрипел Элиас.

Я положила руки ему на плечи и слабо толкнула, призывая лечь.

Не отрывая от меня глаз, Митчелл послушался, а я забралась на него сверху. Он положил ладони мне на бедра. Я склонилась над ним и начала целовать так нежно, как только могла, стараясь показать, насколько мне безразличны его увечья и как для меня важен сам Элиас. Отвечая на поцелуи, он ласково водил кончиками пальцев по моим ребрам и спине, вызывая приятную дрожь.

Я выпрямилась, уперевшись ладонями ему в грудь и не зная, как быть дальше. Заметив мое замешательство, Митчелл нахмурился:

– Что такое?

Я неуверенно смотрела на него.

– Элиас, я… У меня ни разу…

Он приподнялся на локтях и нахмурился еще сильнее:

– Но я был уверен, что вы с Алексом…

Моя голова качнулась из стороны в сторону.

– Боже, – простонал он и вновь сел на постели, крепко меня обнимая и зарываясь лицом в волосы: – Девочка моя. – Затем обхватил мое лицо руками и внимательно посмотрел в глаза: – Ты уверена, что хочешь этого? Хочешь, чтобы это был я?

Он говорил это так серьезно, что я еле сдержала улыбку. Вместо этого прошептала ему прямо в губы:

– Это и не может быть никто кроме тебя.

Элиас притянул меня к себе и начал покрывать поцелуями все лицо.

Вдруг его руки обхватили меня за талию, мир перевернулся, и я оказалась лежащей на подушках. Митчелл склонился надо мной.

– Если в какой-то момент тебе станет больно или неприятно, не молчи. Говори об этом сразу же. Хорошо? – Он бережно убрал упавшие мне на лицо волосы.

– Твои прикосновения не могут причинить мне боли, – улыбнулась я.

Элиас наклонился ко мне и вновь поцеловал. Так, как целовал в первый раз: медленно, сдержанно и мучительно сладко.

Левая рука скользнула мне за спину и в одно мгновение расстегнула бюстгальтер, вызвав у меня изумленный возглас. Я оторвалась от поцелуя:

– Ты где научился так ловко справляться с застежками?

Губы Элиаса расплылись в ухмылке, от которой у меня по телу пробежала томная дрожь.

– Ты удивишься тому, на что способны руки художника.

Я едва не задохнулась от его обещания.

Элиас стянул бюстгальтер, отбросив его в сторону. Я почувствовала себя неловко, оказавшись перед ним обнаженной.

Митчелл бережно очертил пальцем округлости моей груди и сказал сам себе:

– Идеально.

– Оцениваешь меня как скульптуру? – не удержалась я.

– Как бесценный экспонат, – шепнул Элиас и припал губами к соску.

Я тихо застонала.

Пока язык Митчелла ласкал мою грудь, его рука опустилась мне на живот и ниже. Я невольно напряглась.

– Все хорошо? – Элиас поднял голову и обеспокоенно посмотрел на меня: – Если хочешь, могу остановиться.

– Не останавливайся, – выдохнула я.

Элиас начал двигаться вниз, целуя каждый сантиметр моей кожи. Когда его голова оказалась на уровне низа живота, Митчелл поднял на меня вопросительный взгляд.

Теряя голову от его ласк, я лишь молча кивнула.

Он стянул с меня нижнее белье, а затем его голова опустилась между моих бедер.

Я чуть не взвизгнула от незнакомого мне, кружащего голову ощущения и закусила костяшку указательного пальца, второй же рукой впилась в покрывало.

Элиас держал мои бедра, прижимаясь губами все плотнее. Когда раздались его слабые постанывания, мне показалось, что я была на грани от того, чтобы умереть.

Все мои мысли и чувства сконцентрировались на его языке и на том, что он вытворял у меня между ног.

Я коснулась волос Элиаса. Сначала он одобрительно заурчал, но потом перехватил мои руки и резко развел в стороны, крепко удерживая. Я задрала голову к подголовнику кровати и громко застонала.

Все происходящее было мне совершенно не знакомо, но доставляло бурю удовольствия, заставляя забыть о смущении и о том, где сейчас находится голова Элиаса, мать его, Митчелла.

Я почувствовала, как от места, где меня касались его губы, вверх по телу поползла теплая пульсирующая волна, которая накрыла меня с головой и заставила мысли вылететь куда-то за пределы этой комнаты, дома, города и, кажется, вселенной. Я выгнулась дугой и вскрикнула.

Это продолжалось всего несколько мгновений, но мне показалось, что за эти мгновения я умерла, возродилась, а потом снова умерла и возродилась.

Когда я, наконец, пытаясь отдышаться, пришла в себя, то обнаружила Элиаса целующим мой живот и с довольной улыбкой поглядывающим на меня.

– Как ты? – спросил он между поцелуями.

– Это что-то… новое.

Элиас тихо рассмеялся и поднялся ко мне. Он чмокнул меня в кончик носа:

– Сейчас ты узнаешь еще кое-что новое.