Элиас

– Тише-тише, моя девочка, – ласково шептал он при этом. – Самое страшное уже позади. – Я судорожно вдохнула, и Элиас прижался своими губами к моим. – Моя хорошая, самая чудесная на свете, тише…

Он не двигался до тех пор, пока мое дыхание не выровнялось и пока я не начала отвечать на его поцелуи. Только после этого Элиас медленно возобновил движение, при этом внимательно следя за моей реакцией.

Понадобилось еще немного времени, прежде чем боль уступила место хоть сколько-то приятным ощущениям.

Я не отрывала глаз от лица Элиаса, а он не переставал говорить о том, как любит меня. С каждым его движением мне становилось все легче.

Я не понимала, как злодейка судьба обернула все так, что я не встретила Элиаса раньше. Он был прекрасен во всем: в том, как двигался, в том, как выглядел, в том, как говорил, в том, как смотрел на меня, в том, чем он жертвовал ради меня.

Это был тот человек, рядом с которым я действительно хотела быть. Я хотела заботиться о нем и дарить ему всю любовь, на которую была способна. Элиас же был сильным, любящим мужчиной, делающим все для того, чтобы доставить мне удовольствие.

Погрузившись в свои мысли, я притянула Элиаса к себе и поцеловала так жарко, как, наверное, не целовала никогда. Он ответил мне сладким стоном.

Мы с ним будто оказались в коконе, созданном из наших чувств и желаний. Я забыла про проблемы, которые окружали нас. Они никуда не делись, но отступили на задний план. Сейчас были только мы, слитые в одно целое.

Элиас выпрямился на руках и ускорил движение, а я почувствовала уже знакомое тепло, расползающееся по каждой клеточке, во стократ усиленное от осознания критической близости любимого человека. Я прикрыла глаза, приготовившись окунуться в океан наслаждения, но внезапно мои руки оказались сцеплены в замок над головой, а надо мной раздался низкий голос:

– Смотри на меня.

Я распахнула глаза и увидела Элиаса таким, каким никогда не видела прежде. В его глазах горел огонь. Он больше не был утонченным и сдержанным. Он был властным, а я чувствовала себя самой желанной на свете.

За мгновение до того, как я дошла до пика, его пальцы переплелись с моими и крепко стиснули их, а движения стали резче и грубее. Одновременно со слетевшим с губ Элиаса моим именем я сорвалась с последней нити, удерживавшей меня в сознании. Все вокруг стало смазанным пятном. Я боялась лишь потерять контакт с черными глазами, в которых отображалось ровно то же, что испытывала я.

Я прижималась к боку Элиаса, а он обнимал меня одной рукой и задумчиво смотрел в потолок.

Слушая его дыхание, я принялась выводить пальцем у него на груди замысловатые узоры.

– Когда вернется миссис Престон? – спросил Элиас.

– Может, через час, может, через минуту.

Грудь Митчелла приподнялась в протяжном вздохе.

– Ты боишься мою маму?

– Боюсь за ее нервную систему, когда она увидит свою дочь в постели с незнакомым ей мужчиной.

На короткое мгновение я представила реакцию мамы при виде меня с Элиасом. Хоть она и была уверена, что я уже не девственница, полагаю, если бы мама застала меня голышом с незнакомцем спустя два дня после того, как я в истерике вернулась домой от Алекса, у нее все же возникли бы некоторые вопросы.

Я вздохнула и устроилась поудобнее, наслаждаясь запахом кожи Элиаса.

– Когда я призналась тебе в любви, ты сказал, что назад пути не будет. Что ты имел в виду?

– Я имел в виду то, что теперь ты обречена терпеть меня еще очень и очень долго – возможно, всю жизнь.

Все внутри меня возбужденно затрепетало. Я готова была терпеть его бесконечно долго. И эту жизнь, и все последующие.

Элиас зарылся носом мне в волосы и пробормотал:

– Теперь ты наверняка думаешь, что я приехал еще и затем, чтобы повлиять на твое решение.

Я привстала на локте, чтобы видеть его лицо.

– Элиас, если бы оно изначально было не в твою пользу, я не пустила бы тебя на порог.

– Натравила бы на меня пса? – Его бровь вызывающе изогнулась.

– Отпустила бы поводок, чтобы Бруно заставил тебя бежать до калитки, сверкая пятками.

Элиас улыбнулся:

– Жестоко говорить такое человеку без ноги.

Я склонилась над ним и обхватила лицо ладонями, заставляя смотреть мне в глаза.

– Я не считаю тебя неполноценным, не вижу в тебе калеку. Ты идеален, слышишь? – Митчелл открыл рот, чтобы ответить что-то, но я прикрыла его ладонью. – Как бы ты ни старался убедить меня в обратном, Элиас, ты – идеален.

Я почувствовала, как его губы под моей ладонью растянулись в улыбке. А глаза… Его глаза источали такой свет, что могли бы осветить сотни сотен планет.

Еще немного понежившись, мы с Элиасом по очереди сходили в ванную, чтобы привести себя в порядок, а затем снова вернулись в постель, и я, обессилев после пережитого, позволила себе ненадолго задремать.

Когда проснулась, я обнаружила, что лежала в постели одна. Обернувшись, увидела Элиаса стоявшим у окна. На нем уже были надеты джинсы. Меня болезненно кольнуло осознание, что по привычке первым, что он сделал после подъема, – это спрятал протез под одеждой. Я не хотела, чтобы он стеснялся этого. Хотела, чтобы он знал, что мне нет дела до его травмы.