Элиас

Алекс поднялся, и моему взору открылся стоявший на прикроватной тумбочке поднос с кофе и…

– Это что, суши-блинчики? – Я не удержалась и выскользнула из-под одеяла, потянувшись к сладости.

Самодовольная улыбка Митчелла растянулась от уха до уха.

– Сто лет их не ела!

Я подхватила вилку и положила в рот первый блинчик, завернутый в виде ролла. Он еще был теплым, и я блаженно закатила глаза, пока в моем рту смешивались вкусы «Киндера» и бельгийского шоколада.

– М-м-м, это же «Шоколад Бэш»? Узнаю его из тысячи!

– Прямиком из Спектрум-центра. – Алекс придвинулся ко мне. Я подцепила следующий ролл и угостила парня. Тот довольно зажмурился.

– Как тебе удалось провернуть авантюру с завтраком в постель, да еще и остаться в живых?

Митчелл невозмутимо пожал плечами:

– Глория сегодня взяла выходной, так что…

Я понимающе кивнула и пригубила кофе.

– Кстати насчет выходного. – Алекс под моим пристальным взглядом прямо пальцами подхватил еще один ролл и закинул себе в рот. Затем взял с подноса салфетку и, пока жевал, вытер руку. – Это еще не все, – он кивнул на блюдо с десертом. – Кое-кто планирует сегодня перепробовать все сладости в «Шоколад Бэш».

Я чуть не подавилась кофе.

– Мы едем в Спектрум?

Алекс хитро прищурился.

– Как только будешь готова.

– Ты меня балуешь.

– Именно! – воскликнул Митчелл и украл с блюдца еще один ролл.

Спектрум представлял собой открытый торговый центр, соединенный с парком развлечений. Здесь можно было как покататься на карусели, побродить по бутикам одежды, косметики и техники, так и вкусно перекусить.

Первым нашим пунктом назначения оказался «Шоколад Бэш», где мы, растравив себя утренними блинными роллами, оторвались на полную. Шоколадные и банановые рулеты, блинчики «Сюзетт» с карамельным соусом, сладкие бургеры с фруктовой начинкой, щедро политые «Нутеллой» вафли…

Когда спустя два часа мы вывалились из кафе, мне казалось, что я больше никогда в жизни не буду есть сладкое.

Следующим местом, куда мы отправились, была визитная карточка Спектрума – Гигантское колесо обозрения, с верхней точки которого весь Ирвайн был как на ладони.

Мы с Алексом забрались в кабинку. Митчелл сел рядом со мной и закинул руку на плечо.

Кабинка была открытой, и при температуре около девяноста градусов по Фаренгейту [19] это казалось настоящей пыткой. Поэтому даже потрясающий вид не смог унять моего желания как можно скорее оказаться внизу, в тени какого-нибудь дерева.

Несмотря на то, что мне стало нехорошо, я старалась не подавать вида Алексу, благодаря занятиям серфингом привыкшему целыми днями находиться на жаре. Парень наслаждался нашим совместным времяпрепровождением, а я была рада видеть не сходившую с его лица улыбку.

– Жарковато, – пробормотала я, когда мы уже оказались на земле и приблизились к фонтану, по периметру которого вырывались вверх тонкие струи. Я опустила руку в воду в надежде охладиться, но под палящим полуденным солнцем она стала такой теплой, что мне оставалось лишь разочарованно брызнуть несколькими каплями в Алекса.

Посещение Гигантского колеса обозрения сильно меня разморило.

– Хочешь мороженое? – спросил Митчелл.

– Было бы неплохо. – Я вяло улыбнулась и присела на край фонтана, подставив лицо под редкие долетающие брызги.

Алекс оглянулся по сторонам:

– Тогда жди здесь, я быстро.

Когда Митчелл ушел, я собрала волосы, накрутила их на кулак, а свободной рукой зачерпнула воды из фонтана и намочила шею.

– Престон? Вот уж не ожидала.

Повернула голову и увидела приближающуюся ко мне Паулу Дженкинс в компании своих вечных подпевал – Энджи Макферсон и Рене Пирс.

Когда Лиз говорила о том, что называет Паулу Ехидной за маленькие глаза и длинный язык, подруга не преувеличивала. У Дженкинс были серые, широко посаженные глаза, похожие на два буравчика, тонкие губы и резкие черты лица. Тем не менее в ее внешности имелась доля стервозной привлекательности, которая почему-то притягивала многих парней. Я была наслышана про ее склочный характер еще до непосредственного знакомства и старалась держаться подальше.

Несколько раз я была свидетельницей того, как Паула в компании своих подружек зажимала в углу девушек, которые ей чем-то не угодили; и последствия этих «бесед» всегда заканчивались для ее жертв физическими травмами или поломанной психикой.

Судьба-злодейка решила, что мне, как старающейся не привлекать к себе внимание тихоне, слишком сладко живется, и подстроила так, что Паула оказалась последней девушкой, с которой связывался Алекс Митчелл до наших отношений.

Дженкинс была на полголовы выше меня, поэтому, когда она подошла ко мне вплотную и загородила собой солнце, я была ей почти благодарна.

– Привет, Паула, – спокойно произнесла я.

– Что же ты тут сидишь скучаешь? Неужели наш мачо решился оставить свою неженку одну в публичном месте?

Я отвела взгляд и покосилась в направлении, в котором исчез Алекс.

– Я с тобой или с деревом разговариваю, Престон?

– Паула, что тебе от меня нужно? – устало спросила я, вновь подняв на нее голову.

Дженкинс презрительно скривила губы:

– Уже ничего. Ты и так увела у меня парня.