Эликсир (СИ)

Но внезапно квартиру буквально разрывает от оглушительного удара, она вся вибрирует словно звуковая волна под землей прошлась.

Я тут же соскакиваю, сгребая в охапку Адри и бегу. Тот с выпученными маслинами хрипло дышит мне в шею.

— Тише, малыш, я нас в обиду не дам!Адри одобрительно скулит.

Мы крадёмся к двери, словно шпионы, ожидая увидеть вместо неё горстку железа. Любая бы рассыпалась!

Но стоит нам оказаться в коридоре, как шум прекращается. Я прислушиваюсь— никакой суеты, криков о помощи и неуемного страха, дом благополучно погружён в блаженную дремоту.

Нетерпеливый шелест.

Через щель над дверью с трудом протискивается край бумаги.

«Очередное письмо!»

На этот раз предусмотрительно оставленное подальше от слюнявой морды Адри.

Сердце неприятно колотится, а надежда на счастливое существование, словно еловые шишки тлеет слабо потрескивая.

Они нашли меня! Неужели придётся съезжать?

Глава 6

Пока клочок неприглядной бумаги грациозно вальсирует к моим ногам, до боли знакомый аромат хвойного леса буквально въедается в каждый уголок квартиры. Я прикрываю глаза и вижу как именно письмо прокладывало путь сюда.

Тело мгновенно покрывается мурашками.

Я тяжело сглатываю не забыв при этом поперхнуться тошнотворным запахом еловых шишек. Щекой прижимаясь к тёплому тельцу— бегемотик, в свою очередь, цепляется лапками за плечо и зарывается слюнявой мордой в волосы.

Ну очень слабая попытка укрыться от неприятностей!

— Мы ещё обсудим твоё малодушие,— бурчу ему, нехотя наблюдая за собой со стороны.

Отражение девушки с растрепавшейся копной волос будто смеётся над моей нерешительностью, бросает вызов непонятным обстоятельствам, требуя продолжения. Та, что в отражении любит анархию, она словно тот недостающий компанент, добавив который рискуешь стереть все с лица земли.

— Вот такой вот у тебя вид со стороны!— зло обращаюсь к себе.

Я намеренно не вожу дружбы с этой своенравной леди, но признаться несказанно благодарна ей. Именно эта часть моей неугомонной души в момент реальной опасности схватила меня за шиворот и буквально вытолкнула из смрада, что клубился над крышей сельского дома.

Но и именно она заставила прятать ту злосчастную книгу под матрацем. А потом ночами изучать ее, любопытно и жадно поглощать запретные знания со скоростью света, шелестя страницами с фиванскими иероглифами.

Помню глаза директрисы школы Вудбриджа, человек годами внушающий всем зловещий страх, что кишки от одного ее взгляда узлом сворачивались, чуть ли не в предобморочный состоянии схватилась за край стола из тёмного дерева, когда я протянула ей книгу.

— Книга теней,— сдавленно проблеяла она, с трудом пряча глаза в которых босыми ножками плескался ужас.

— Мы никогда не ошибаемся,— победоносно добавил мерзкий мужчина, что пол дня допрашивал меня.

Верни я книгу сразу администрации, как положенно прилежной ученице, возможно имела бы достойное образование и меньше проблем. Не то чтобы я жалуюсь на свое нынешнее положение, но будучи взрослой девушкой, а не инфантильной бунтаркой, с прискорбием признаёшь, что жизнь иногда подбрасывала тебе не камни, а орешки. Если бы у меня хватило мозгов вовремя понять это и рассматривать ненавистный интернат, в который я попала случайным образом, как шанс или счастливый билет, то он обязательно бы открыл мне двери в … Сама признаться не знаю куда, но я бы точно занимала достойное положение в обществе. И уж наверняка не искала бы квартиру с дверями покрепче.

Я вымученно улыбаюсь себе. Кончик носа вызывающее вздёрнут вверх. Внутреннее сметание никогда не соответствует внешнему высокомерию. И нет в этом огромном мире никого, кроме малыша Адри, кто в курсе о существовании моей чувствительной, и не смотря на весь горький опыт, пугливой натуры. Она словно новорожденный котёнок заботливо скрыта от навязчивых рук под колючим одеялом.

«Ее никто никогда не коснётся»— ещё одно правило Элери Ливс.

На глаза вдруг наворачиваются слёзы, я так прикипела к городскому ритму, к стабильной размеренной жизни, когда знаешь, что утро принесёт тебе новые возможности, а не однообразное бытиё под прицелом соседского гнета.

Пожалуй единственное проявление ведьминской природы это любовь к аскетизму, даже пёс, и тот в курсе, что мне необходимо личное пространство. Но минуты идиллии наедине с самим собой, в сравнение не идут с семилетним одиночеством в Буфорде.С виду забытая, ничем не примечательная деревушка. В действительности чёрная автономная дыра, центр дьявольских секретов— тюрьма для тех, кто знает слишком много или перевалочный пункт для тех, чьим способность ещё не нашли применения.