Эликсир жизни

Получив расчет и премиальные, мы решили уехать назавтра, а в последний день отправились за грибами. Белых грибов в тех местах была тьма, особенно на другой стороне реки. Один из деревенских переправил нас на лодке на другой берег и заверил, что вечером будет ждать. Мы углубились в лес. Комаров тоже была тьма. Стоило остановиться на месте, как туча кровопивцев облепляла с ног до головы. Володя сломал ветку и стал обмахиваться. Комары озверели. Я стал быстро двигаться между деревьями, так что комариная туча следом не поспевала. Когда я наполнил грибами рюкзак и ведро, у Володи было только полведра. Начало смеркаться. Приятель вытащил компас и указал, в какую сторону нужно идти к реке. Я засомневался: «Это ведь совсем не туда, откуда мы пришли». Володя был уверен в обратном. Начали спорить. Наконец я согласился: «Ладно, давай по компасу». Лучший способ доказать свою правоту в споре – предоставить спорщику свободу действия. Мы долго шли по лесу. Стемнело. Мы с трудом разбирали путь. «Еще немного, скоро придем», – бодренько бормотал Володя. И мы шли еще, уже в полной тьме. «Ну что, Иван Сусанин, заночуем на деревьях?», – съязвил я и молча повернул назад. Володя поплелся за мной. Уже в кромешной тьме мы вышли на берег точно в том месте, где зашли в лес. На другой стороне Иртыша виднелись огоньки деревни. Кричать было бесполезно: никто не услышит; ширина реки здесь огромная. Комаров поубавилось, так как стало зверски холодно. Мы поняли, что к утру задубеем. Через час увидели баржу, идущую нашим берегом. Стали орать изо всех сил и махать руками. Нас заметили. Баржа причалила, и нас перевезли.

Назавтра до станции нужно было ехать на автобусе, который ходил только раз в день. Мы загодя подошли к зданию сельсовета. До отправления было еще полчаса. А в это время на станцию собрался грузовик. Несколько местных решили ехать на нем. Мы упросили захватить и нас. Грузовик пополз по проселочной дороге. Пошел дождь. Мы спрятались в грузовике под тент. Дождь усиливался. Скоро он превратился в ливень. Машина, натужно ревя, ползла по грязи и хляби. Мы рисковали не успеть к поезду. Вскоре заметили, что нас медленно нагоняет автобус. Он бойко вихлял по грязевым колдобинам. Дороги у нас в стране с колдобинами, чтобы регулировать скорость движения.

Когда автобус почти настиг нас, он завалился. Мы забарабанили нашему водителю по крыше кабины. Грузовик остановился. Под шквальным ливнем лежал на боку несчастный автобус. Мы молча глазели. Никому не охота было вылезать из-под тента под ледяной поток. Наш шофер высунул на миг голову из кабины и крикнул: «Ну что?!». Все молчали. «Ладно, давай поезжай!», – скомандовал шоферу один из пассажиров. Остальные промолчали. Грузовик двинулся. Дополз до станции буквально за минуту до отхода поезда. Мы с Володей влетели в вагон и уселись у окна. Дождь всё лил и лил. Мы избегали глядеть друг другу в глаза.

Спустя год я напомнил Владимиру про случай с автобусом. Он удивился: «Какой еще автобус? Не было такого!». «Как это не было?! Перевернулся автобус, на котором мы должны были ехать!», – горячился я. Все эти годы меня мучила совесть, что не помог тем, кто там был. Пытался самооправдаться тем, что мы с Володей опаздывали на поезд и что мы не врачи, и что авария была не опасной, и что вылезти под ливень означало простудиться, и что все, кто сидел в грузовике, поступили как и мы. Ладно, хватит. Приберегу свои оправдания для входа в Рай. Совесть можно успокоить, но нельзя пристрелить. Совесть, будь мне другом, а не палачом!

Правдолюбие, обращенное к себе – благо; правдолюбие, обращенное к другим – зло. Я попытался напомнить Володе подробности, но он только рассердился и заявил, что история с автобусом – просто выдумка. На этом наша дружба кончилась. Считается, что залог дружбы – правда; но это не правда. По реакции Червенко я понял, что он действительно ничего не помнит. Его мозг услужливо вычеркнул из памяти этот неприятный эпизод. Интересная эта штука – мозг. Странная эта штука – совесть. Хотя совесть является самым строгим судьей, она же является самым ловким адвокатом. Не зря говорят, что чистая совесть поддерживается плохой памятью.

Баку. Железный Феликс добродетели

Ее звали Инга. Она была старше меня на два года, но выглядела очень молодо. Мы познакомились в Баку на молодежной научной конференции (вот для чего, помимо науки, существуют конференции!). Жарким августовским днем около входа в гостиницу стояла, с недовольной миной на лице, красивая девушка в костюме сафари, облегающем великолепную фигуру. Пышные русые волосы были рассыпаны до плеч. Высокий лоб, мягкий овал лица, проницательные светло-карие глаза, изящный ротик, ровные зубки, гордо вздернутый носик. В ней чувствовалась порода. Так и оказалось. Судя по древу предков, в ней смешалась кровь русского адмирала, украинской профессорши, итальянского врача и английской коммерсантки. Она гордилась своим происхождением. Я впоследствии пошутил: «Гордясь предками не забывай, что ты тоже будешь чей-то предок».