Эликсиры дьявола

Я прервал рассказ трактирного хозяина о его курьезном жильце, спросив, не г-н ли Эвсон мешал мне ночью спать ужасной игрою на флейте.

— Ах, сударь, — подтвердил трактирщик, — это одна из особенностей господина Эвсона, из-за которой я могу, пожалуй, понести большие убытки, так как он положительно выгоняет своею флейтой всех моих посетителей. Три года тому назад приехал из города старший мой сын. Он прекрасно играет на флейте и усердно разучивал здесь во время вакаций разные пьесы. Мистер Эвсон вспомнил по этому поводу, что тоже когда-то играл на флейте. Он приставал к моему Фрицу до тех пор, пока мальчик не продал ему свою флейту и ноты за довольно крупную сумму.

Не имея никаких музыкальных способностей и не понимая даже, что надо соблюдать по крайней мере такт, мистер Эвсон принялся с величайшим усердием разучивать концерт, проданный ему моим сыном. Он дошел, однако, лишь до второго соло в первом аллегро. Тут встретился ему пассаж, с которым он не мог справиться, и этот единственный пассаж он пытается играть уже три года почти ежедневно, раз по сто без передышки, до тех пор, пока, наконец, не разозлится до того, что швырнет о стену сперва флейту, а затем свой парик. Немногие флейты в состоянии долго выдержать такое с ними обращение, а потому мистер Эвсон часто их меняет и держит теперь у себя штуки три или четыре про запас. Как только сломается какой-нибудь винтик или испортится клапан, он сейчас же бросает флейту с гневным восклицанием: «Черт возьми! В одной только Англии умеют делать сколько-нибудь пригодные инструменты!» Ужаснее всего то, что страсть играть на флейте чаще овладевает им ночью, и он беспощадно будит всех моих гостей. Представьте себе, сударь, что здесь, в казенном доме, живет до сих пор прибывший почти одновременно с господином Эвсоном англичанин, доктор Грин. Он так же, как мистер Эвсон, большой оригинал. Доктор и мой жилец постоянно ссорятся, а между тем положительно не могут жить друг без друга. Кстати, вот и теперь господин Эвсон заказал на сегодняшний вечер пунш, к которому пригласил сельского старосту и доктора Грина. Если вы соблаговолите, сударь, остаться здесь до завтрашнего утра, то будете иметь сегодня вечером случай видеть общество из трех самых забавных чудаков на свете.

Можете себе представить, что я охотно согласился отсрочить свой отъезд в надежде увидеть господина Эвсона во всей его славе. Как только начало смеркаться, он вошел в общую комнату и был настолько любезен, что пригласил меня тоже на пунш, высказав искреннее свое сожаление, что придется угощать меня мерзостным напитком, который здесь называется пуншем. Настоящий пунш пьют только в Англии, куда он рассчитывает скоро вернуться. Если я когда-нибудь туда приеду, он надеется доказать мне свое уменье изготовлять этот божественный напиток. Я уже знал, что господин Эвсон в продолжение двадцати двух лет каждое утро собирается уехать на родину, но, разумеется, счел неуместным сказать ему об этом. Скоро явились и приглашенные им гости: сельский староста — маленький, кругленький, очень приветливый человечек с веселыми подмигивающими глазками и вздернутым красным носом, и доктор Грин — здоровенный мужчина средних лет с типичной английской физиономией, одетый по моде, но небрежно, с очками на носу и шляпой на голове.

— Дай мне вина, чтоб глаза мои налились кровью! — патетически закричал он, подходя к трактирщику, и, схватив его за грудь, принялся трясти из стороны в сторону и декламировать:

 «Камбиз проклятый! Говори,
 Куда девалися принцессы?
 Не нектаром, а кофеем здесь пахнет!» —

 - Оставь меня, герой, а то, пожалуй,
 Ты ребра сокрушишь могучим кулаком,

— отвечал ему, чуть не задыхаясь, трактирщик.

 - Нет, трус бессильный!
 Дать тебе свободу
 Одно благоуханье пунша может,
 Когда, туманя чувства, в нос
 Оно мне бросится. До тех же пор
 Казнись, о недостойный!

В это мгновенье Эвсон бросился на доктора и воскликнул:

 - Хоть ты и стар, о Грин, но все же зелен,
 И у тебя в глазах позеленеет!
 И, зелена вина не выпив, ты
 Здесь на пол грянешься, как бы с похмелья,
 Когда свой умысел злодейский не покинешь.

Я, признаться, ожидал, что сейчас же начнется драка, но доктор совершенно спокойно обернулся к раздраженному ирландцу и объявил:

— Ну, что же, я готов, пожалуй, Смеясь над этой трусостью бессильной, Спокойно ждать небесного напитка, Тобою приготовленного, Эвсон!