Элиминация

– Снов, Сологуб, – улыбнулся Иван и крепко заснул, втягивая в себя зеленоватое свечение палаты.

* * * * *

Наутро медсестра, по распоряжению Мирона Матвеевича каждое утро проверять теперь состояние господина Каригубова, обнаружила того уже проснувшимся, улыбающимся, с заправленной аккуратно постелью в палате. Иван Осипович стоял у наглухо закрытого окна и рассматривал синичку на подоконнике. Синичка почему-то так же внимательно рассматривала Ивана Осиповича, будто он должен немедленно превратиться в её собрата из отряда воробьиных и показать самые богатые кормом места во всей округе. Но Иван Осипович почему-то не торопился превращаться в пернатого, а с милой улыбкой, слегка задумчиво, смотрел на птицу через окно палаты, которую покинуть в данный момент не мог.

– Иван Осипович! Прекрасно выглядите! – промурлыкала медсестра. – Вы знаете, теперь, когда Вы в сознании, Вы можете выбирать себе, что приготовить Вам на завтрак! У нас вся пища здоровая, но с Вашим железным здоровьем и оплаченным счётом, Вы можете позволить себе много чего. Ах, Вы же договор нашей клиники не читали! – всплеснула она ручками. – Я Вам обязательно принесу, почитаете. Там много интересного написано, даже про возможность выписки самостоятельно!

– Милая Татьяна! – Каригубов даже не задумался о том, откуда он знает имя медсестры. – Я же могу позволить себе Вас называть без «Викторовна»? Вы так милы и юны, что, думаю, Вас это только расстроит! А Вы можете называть меня Иван.

– Конечно! И даже можете называть меня на «ты», – заулыбалась девушка. – А если Вы окажетесь полностью здоровы, то я даже не откажусь с Вами сходить куда-нибудь поужинать. Видите, как Вы мне симпатичны?

– Таня, с удовольствием. Вот только мешает мне сейчас одна маленькая вещь, – Иван, мило гримасничая, почесал подбородок.

– Что же Вам мешает Иван Осипович? – девушка не так легко перешла на «ты», по-видимому сказать легче, чем сделать.

– Скажу, не поверите! Побриться мне надо. Негоже мне идти с вами ужинать таким патриархом. Понимаю, самому мне в руки бритву поостерегутся давать, но ваши услуги включают данную в список мне положенных привилегий?

Татьяна была поражена. Этот приятный молодой человек столько времени лежащий без движения, бессловесно, безэмоционально, приходил в себя «овощем», опять впадал в спячку, а сейчас вёл себя совершенно нормально, легко владел оборотами речи, с которыми она не всегда могла справиться, шутил, украшал речь мимикой.

– Конечно, Иван Осипович. Всё включено. Я побеспокоюсь на Ваш счёт.

– Зовите меня Иван, будьте любезны. Вы очень милы Таня, спасибо. – Иван незаметным движением взял девушку за руку и слегка пожал её. Руку девушки, как током пронзило. Приятно.

– Хорошо, ждите, – рассмеялась она. – Так что Вы хотели бы на завтрак, Иван? Есть что-нибудь любимое из блюд? Или Вы не помните?

– Как же не помнить. Конечно, есть. Овсянку, пожалуйста. Хлеб со сливочным маслом. И вишнёвый чай, если Вас не затруднит.

– Будет сделано, Иван О…, Иван, – поправилась Татьяна и убежала, сверкнув глазками на прощание.

Иван ещё раз почесал подбородок и вновь отошёл к окну. Синичка всё ещё наблюдала за ним через стекло.

VI

– Этого просто не может быть! – Мирон Матвеевич порывисто ходил по комнате взад-вперёд перед двумя своими коллегами и нервничал, что было видно по раздувающимся ноздрям. – Каригубов нормален! Вы читали его историю болезни? И Вы? – по очереди врач обращался к коллегам, получив одобрительные кивки, он продолжал. – Как? Я такой истории болезни в жизни не видел! Невозможно быть Дауном, необразованным психом с синдромом младенца, плавно перейти в кому и очнуться совершенно здоровым человеком, правда, предварительно испугав трёх врачей и доведя одного из троих до смерти!

– Матвеич! Ну, что это вы говорите? Как он мог довести бедного Валерия до смерти? Это нелепое совпадение, не более того! Он его не пугал, не третировал, не трогал даже. Не от счастья же Валера «кони двинул»!