Елисейские Поля

Ей хочется захлопнуть дверь, убежать и даже себе не признаться, что видела. И все-таки она стоит на пороге и смотрит не отрываясь.

Красная подвязка на сером чулке и белая полоска кружев.

Что они делают? Зачем?

– Ах, – томно вздыхает Ивонна.

– Что вы делаете? – вдруг испуганно и громко вскрикивает Люка.

Жанна вскакивает первая, растрепанная, красная.

– Люка, ты видела?

Ивонна неуклюже встает, отряхивает клетчатое платье.

– Ну и видела. Подумаешь.

– Что вы делали? – повторяет Люка испуганно.

– Мы? Мы играли в Поля.

Жанна зажимает Ивонне рот:

– Не смей, не смей.

Но Ивонна отталкивает ее:

– Что тут такого?

– В Поля? – переспрашивает Люка. – Как? Я не понимаю.

– Очень просто. Ведь теперь Жанна приходит ко мне по воскресеньям. И Поль ее тоже целует. И теперь гораздо удобнее. Никто не мешает. Мы сидим в кабинете. Там диван. Только на полу твердо. Теперь я буду Полем. Перестань ломаться, Жанна. Хочешь играть с нами, Люка?

Но Люка, красная от стыда и отвращения, трясет головой:

– Это гадость. Свинство. Как вы можете?

– Ну, ты, пожалуйста, без морали. Не хочешь играть, твое дело. А другим не мешай. Убирайся!

Ивонна выталкивает Люку за дверь.

Люка бежит по коридору, сжимая кулаки. Навстречу идет круглая классная дама по прозванию Шар.

– Почему вы здесь? Уже урок начался.

Люка приседает:

– Извините. Я сейчас.

– А где Ивонна и Жанна? Их тоже нет.

– Они, должно быть, не вернулись еще с завтрака.

– Нет, я их видела. Может, там?

Шар протягивает короткую руку к каморке.

– Нет, нет. – Люка трясет головой. – Их там нет. Там никого нет. Честное слово.

Только бы она не пошла туда, не увидела бы их. Если найдет – скандал. Из лицея их выгонят.

– Я пойду поищу внизу.

– Идите в класс. Вам бы только бегать.

Классная дама поворачивает обратно. Люка вздыхает. Слава богу. Пронесло…

Жанна и Ивонна входят в середине урока. У Жанны томный и усталый вид и платье помято.

– Где вы были? – спрашивает Шар.

Ивонна краснеет и молчит.

– Мы гуляли, – говорит Жанна.

– Хорошо. Вы останетесь на час после занятий.

Ивонна садится на свое место рядом с Люкой:

– Это ты, дрянь, донесла.

Люка презрительно пожимает плечами.

– После урока, – говорит она, показывая кулак.

Звонок. Все вскакивают с мест. Парты шумно хлопают.

– Господа, – кричит Люка, стоя на скамейке, – я вызываю Ивонну на бокс.

– Принимаю, – флегматично кивает Ивонна. – Напрасно только связываешься со мной. Я тебя в котлету…

Все становятся кругом. Выбирают жюри. Борцы снимают передники, закатывают рукава. Люка первая входит в круг.

– Чемпион России, – представляет арбитр Жанна.

Люка кланяется.

– Чемпион Франции. – Ивонна тоже кланяется.

Борцы подают друг другу руки. Публика хлопает и волнуется.

– Ивонна на пять кило тяжелей.

– Но Люка ловчей.

– Ивонна сильней. Я за Ивонну. Ставлю один против пяти.

– Я за Люку.

– Проиграешь. Ивонна…

– Начинайте.

Люка зажмуривается и, размахивая кулаками как ветряная мельница, кидается на Ивонну. Ивонна ударяет ее в грудь. Люка с трудом удерживается на ногах.

– Браво, Ивонна, так ее, так.

Люка снова бросается на Ивонну. Она не чувствует ударов. Она ничего не слышит, ничего не видит. Только одно – победить.

Ивонна отступает. Она тяжело дышит и уже устала. Глаза у нее испуганные. Люка продолжает наступать.

– Держись, Ивонна. Браво, Люка, так, еще, еще. Браво, Люка.

На минуту борцы сцепляются.

– Царапается, – вскрикивает Люка.

Свист. Долой, долой Ивонну. Позор. Люка наступает, из ее расцарапанной щеки течет кровь.

– Браво, браво, Люка!

Ивонна уже только увертывается от ударов, защищает руками лицо. Она оглядывается – нельзя ли удрать. Но публика стоит сплошным кольцом, плечом к плечу.

– Врешь, не уйдешь! – уже по-русски кричит Люка.

– Довольно, – вдруг всхлипывает Ивонна. – Я больше не могу.

– Признаешь ли себя побежденной?

– Признаю, – всхлипывает Ивонна.

Жанна звонит в колокольчик.

– Чемпион России, в один раунд…

Борцы снова пожимают друг другу руку. Публика качает Люку.

– Тише, тише, уроните, убьете ее.

Люка, не совсем еще придя в себя, смотрит кругом счастливыми, ошалевшими глазами:

– Вот видите, победила.

Снова аплодисменты. Кто-то промывает ее расцарапанную щеку.

Кто-то толкает ее:

– Я на тебе десять франков сделала. Завтра пирожными угощаю.

Люка возвращается домой счастливая и гордая. Левое плечо ноет, и на щеке царапина. Но это пустяки. Будет ее помнить Ивонна. А прохожие спешат мимо, толкают ее, и никто не знает, что она победила.

Уже темно. Фонари зажжены. Воздух холодный и влажный. Люка проходит сквозь Трокадеро, на минуту останавливается, смотрит с лестницы на Париж. Эйфелева башня тает в белом тумане, внизу под высоким пролетом огни и деревья Марсова поля. Люка спускается по лестнице, медленно идет мимо чугунного носорога, мимо пустого цветника с небьющими фонтанами.

Она нагибается, поднимает с земли бурый сморщенный лист, кладет его на ладонь. Лист слабо шуршит. «Как записка, – думает Люка. – Записка. Откуда? С неба?..»

Голые деревья тревожно шумят над головой. Сквозь тонкие ветки огни фонарей кажутся звездами. От влажной черной земли сладко и обморочно пахнет тлением. И вдруг порыв ветра и между деревьями черные огромные крылья.