Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Дмитрий Медведев в своей знаменитой книге писал, что Кузнецова, инженера одного из уральских заводов, привел к нему в гостиницу «Москва» в феврале 1942 года после возвращения из немецкого тыла его первого отряда один из подчиненных командиров. Представил как человека, хорошо владеющего немецким языком, способного сыграть роль офицера вермахта в новом отряде, который готовился к забросу в глубокий тыл врага. Так и произошло впоследствии. Выходило, что сугубо гражданский человек в одночасье превратился в немецкого оберлейтенанта.

В 1971 году в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» вышла книга «Николай Кузнецов». Я написал ее вместе с А. Лукиным, бывшим заместителем командира отряда «Победители» по разведке. Тогда впервые КГБ СССР разрешил упомянуть одной строчкой, что Н. И. Кузнецов с 1938 года «начинает выполнять особые задания по обеспечению государственной безопасности».

Формулировка загадочная, ничего, в сущности, не раскрывающая и не объясняющая. Однако, во всяком случае, из нее следует, что в немецкий тыл 25 августа 1942 года приземлился с парашютом не просто подготовленный на скорую руку «инженер уральского завода», а достаточно опытный, имеющий стаж не менее четырех лет работы в органах государственной безопасности профессионал.

Почти 30 лет спустя я получил возможность ознакомиться почти с ПЯТЬЮДЕСЯТЬЮ томами дела отряда «Победители» и личного дела Н. Кузнецова. Тогда-то и выяснилось, что на самом деле его профессиональный стаж исчислялся не четырьмя, а десятью годами.

…Он родился 27 июля 1911 года в деревне Зырянка Камышловского уезда Пермской губернии[60] в семье Ивана Павловича и Анны Петровны Кузнецовых. При рождении наречен Никанором, по домашнему — Ника. Кроме него, в семье были старшие сестры Агафья и Лидия, затем появился и младший брат Виктор.

Имя Никанор юноше не нравилось, и в 1931 году он сменил его на Николай. Однако и дома, и в школе и техникуме однокашники по-прежнему называли его Никой, тем более что это сокращение подходит и к Никанору, и к Николаю. Друг юности Кузнецова Федор Белоусов рассказывал мне, что когда он, да и другие однокашники услышали, что некоему Николаю Кузнецову присвоено звание Героя Советского Союза, то думали, что имеется в виду однофамилец их Ники. Узнали, что все-таки это именно «Ника» лишь тогда, когда была обнародована его фотография. В неведении оставались сестра Лидия и брат Виктор, долгое время полагавшие, что он пропал без вести.

Более того — из-за отсутствия в Москве сведений о семье Кузнецова осталась неврученной грамота Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В конце концов она вообще затерялась, и в 1965 году был изготовлен ее дубликат…

Семья Кузнецовых была зажиточной. Действительную службу Иван Павлович служил в гренадерском полку в Петербурге и приобщился, будучи человеком любознательным, в какой-то степени к городской культуре.

Его сын Ника закончил в родной деревне три класса, в четвертый надо было ходить в школу в большое село Балаир. Каждый день, и в стужу и в ненастье отмеривал маленький человечек добрых десять километров в два конца. Чтобы учиться дальше, надо было перебираться уже за двадцать пять верст в городок Талица, где имелась единственная на всю округу школа-семилетка. Здесь за умеренную плату и со своими харчами его определили на частную квартиру.

Школа в далеком уральском городке собрала превосходных преподавателей. Особенно повезло Нике с учительницей иностранного языка — Нина Николаевна Автократова великолепно владела немецким и французским. Образование в свое время получила в Швейцарии.

Неожиданно для одноклассников, а возможно, и для себя самого, Ника увлекся изучением немецкого языка, что в ту пору, да в уральской глубинке считалось сущей блажью. Не довольствуясь занятиями в классе, Кузнецов много часов отдавал загадочной для его товарищей дружбе с преподавателем труда Францем Францевичем Явуреком — бывшим военнопленным, осевшим после войны в здешних местах. С ним Ника упражнялся в разговорной речи, набирался, в частности, живых фраз и выражений из солдатского лексикона, их в словаре Нины Николаевны не было и быть не могло. Третьим наставником Николая стал провизор местной аптеки австриец Краузе.

Так впервые открылись редкие лингвистические способности Кузнецова. Позднее, когда Николай работал в Кудымкаре, он удивительно быстро овладел трудным, как все языки угрофинской группы, языком коми, даже писал на нем стихи. Проучившись всего год в Тюмени, Кузнецов вступил в местный клуб эсперантистов и перевел на эсперанто свое любимое «Бородино». Работая затем в Свердловске, он подружился с актрисой городского театра, полькой по национальности. Результат романа — владение польским языком.