Элитная семерка

Эрик был уже третьим из моего окружения, кого в этот день не навестят близкие. Также не приедет отец к Джулиане, но она относилась к этому с пониманием: ему, простому кузнецу из глубинки, будет неуютно в окружении разряженной аристократии и буржуа. К тому же, Джулиана собиралась на каникулах съездить к нему сама и провести с ним эту неделю.

Похожая ситуация была и у Вейтона.

— Мама не любит сюда приезжать, — объяснил он мне. — Да и виделись мы с ней недавно, и скоро опять встретимся на каникулах.

— А отец? — я долго обходила эту тему, не зная, как деликатней к ней подойти. Я-то ему давно рассказала все о своих родителях и тете, а вот он почему-то всегда говорил только о матери, и никогда об отце. И вот в преддверии такого дня все же решилась на этот вопрос.

— Отец?.. — Вейтон замялся, вновь не особо стремясь отвечать. — Нет, он тоже не приедет.

— Вей, он жив? — я попыталась перехватить его взгляд. — Ты не хочешь со мной этим поделиться? С ним связано что-то неприятное?

— Он жив, да, — ответил Вейтон наконец. — Но он никогда не жил с нами.

— Он не знает о твоем рождении? О тебе? — догадалась я. Так вот в чем дело! Теперь понятно, почему ему так не хочется обсуждать это. — Извини, мы можем закрыть эту тему и больше никогда не поднимать, — торопливо добавила я.

— Нет, он знает обо мне, — ответил Вейтон уже спокойней. — Но виделись мы всего несколько раз. Это ты извини за мою реакцию, мне не хотелось от тебя что-то скрывать, просто это все совершенно неважно. Тема действительно даже не стоит обсуждения. Ситуация банальна… Многим я вообще говорю, что он умер. А так…

— Значит, забудем обо всем, — я с улыбкой погладила его по щеке. — А домой на каникулы поедешь?

— Если ты уезжаешь, то и я съезжу, — ответил он, согревая мои ладони между своими. — Даже Алекс сбегает от своей матушки к дяде в Гронхвильд.

Узнав недавно семейную историю Алекса получше, я уже не удивилась его такому решению. Оказывается, профессор Райт постоянно душила его своей гиперопекой, пытаясь контролировать каждый шаг. С чем Алекс постоянно сражался и пытался отвоевать свободу. Профессор Райт отслеживала всех его друзей, девушек, регулярно наведывалась к нему в комнату, расспрашивала о нем и его поведении у коллег преподавателей и не стеснялась устроить взбучку на людях.

— Алекс думал, что сможет сбежать от нее и укрыться в Семерке, обретя таким образом самостоятельность и престиж, но мать его и это не остановило, — поведал мне по секрету Вейтон, после очередного публичного скандала семьи Райт.

Возможно, подумала я тогда, миссис Райт вела себя так потому, что рано стала вдовой и всю свою нерастраченную заботу и любовь теперь выливала на единственного сына. А заодно и на своих подопечных студентов.

Тетя с дядей прибыли к обеду, и мы с Аннети, как и другие студенты, встречали их во дворе у главных ворот. Тетя Присцилла долго нас обнимала, тискала и все всматривалась, не похудели ли мы. Дядя был, как обычно, более сдержан, а его эмоции выдавали лишь подрагивающие усы и радостный блеск в глазах.

— Здравствуйте, миссис и мистер Роуд, — поприветствовали моих родственников проходящая мимо чета Остеров, родителей Роба.

— И вам добрый день, — натянула улыбку тетя Присцилла, а дядя склонил голову.

— Уже виделись, — проворчала тетя потом, — вместе же в поезде ехали.

— Потише, мама, они же могут услышать, — одернула ее Аннети, но внезапно запнулась на полуслове, а взгляд ее устремился к воротам, у которых остановился роскошный, даже слегка вычурный, крытый экипаж. Первой из него вышла красивая дама в белом меховом манто и длинном струящемся платье, за ней появился высокий блондин тоже в шубе из дорогого изысканного меха серебристой агары. В надменном, самодовольном лице этого мужчины улавливались знакомые черты, и только когда среди студентов и их родителей стали раздаваться восторженные вскрики, я поняла, кто это.

— Да это же сам Брэд Шин! — воскликнула моя тетя в том числе. — Чарльз, гляди же! Глазам своим не верю!

А Брэд Шин между тем уже медленно шел под руку с дамой, видимо, супругой, и одаривал улыбкой своих почитателей, которые стекались к нему, чтобы высказать свое восхищение. Кто-то, подсуетившись, уже протягивал ему блокноты, тетради или просто клочки бумаги, чтобы взять автограф. Шин иногда останавливался, чтобы со снисходительной улыбкой поставить свой росчерк, и плыл дальше. Жена его тоже счастливо улыбалась, купаясь в лучах славы супруга. Самого Нэйджа я увидела позже, когда его отец вместе с толпой поклонников ушел далеко вперед, к главному корпусу. Он опустошенным взглядом провожал родителей, и его красивое лицо, так похожее на отца, застыло, словно каменное.

— Может, и мы попросим автограф? — запоздало предложила дяде тетя.

— Не стоит, — остановила ее я. — Пойдемте, мы вам покажем наше общежитие… Аннети?

— Да? — та очнулась от своих мыслей и рассеянно глянула на меня.

— Мы идем смотреть общежитие, — повторила я.

— Да, идем, — кивнула она и поспешила за нами.