Элиты Эдема

– Она что, хочет, чтобы мы поверили в эту чушь? Она бредит. Или все еще под влиянием наркоза. Флинт, давай узнаем, что она помнит о Центре, и начнем работать. У нас нет времени на эти детские сказки.

Она настолько не уважает меня, что даже не обращается лично. Только говорит обо мне с Флинтом.

Флинт более дипломатичен.

– Рауэн, попытайся взглянуть на вещи реально. Если бы Земля исцелилась, если бы все это было правдой, мы бы уже знали об этом. У Экопана повсюду есть сенсоры: они исследуют воздух, воду, состояние почвы и ждут, когда наступит исцеление. На то, что ты описываешь, ушли бы века. Тысячелетия. Эпохи. С научной точки зрения это невозможно. Больше нет растений. Больше нет животных. Земля должна излечиться, и только потом появится все остальное. Мы можем надеяться, что семена некоторых растений пережили падение человечества и Гибель Природы. Биоинженерные растения и механические пчелы. Как бы то ни было, лучшее, на что мы можем рассчитывать, – это чистая, но пустая земля. Без деревьев и животных.

Его голос звучит успокаивающе и разумно, а логика нерушима.

– Я знаю, что это звучит неправдоподобно, – говорю я и стыжусь того, что мой голос дрожит. – Но так и было! – Я тяжело дышу и снова перехожу на крик. – Я видела, и это было… это было… – Я замолкаю.

Воспоминания о красоте дикой природы смешиваются с моими предательскими сомнениями, и это переполняет меня. Я чувствую, как подступают слезы, пытаюсь сморгнуть их, но одна все же катится из правого глаза.

Ларк вскрикивает.

– Рауэн, у тебя идет кровь!

Слезы кажутся очень тяжелыми, и когда я вытираю их, ощущаю, что они вязкие и с металлическим запахом, как кровь.

– Хватит! – Флейм резко поднимает меня на ноги. Без опоры на Лэчлэна мне кажется, что я чего-то лишилась. – Она только что перенесла операцию, и вы слишком нагружаете ее. Ей нужно время, чтобы восстановиться.

Меня ведут через комнату, и мои бедра касаются края кровати.

– Нам нужно получить от нее больше информации, – говорит Эддер. – Настоящей информации о Центре, которую мы можем использовать, а не эти причитания о лесе.

– Ваша революция может подождать, – холодно отвечает Флейм. – Я отвечаю за ее здоровье, и я настаиваю, чтобы ее оставили в покое.

Я слышу, как Эддер бормочет что-то и Флинт отвечает ей, что еще есть время на то, чтобы довести до ума их план. Затем я чувствую укол в руку. Когда Флейм и Айрис укладывают меня, их голоса затихают, и я отключаюсь.

Спустя какое-то время – час, день, неделю – я просыпаюсь и открываю глаза. По-видимому, я в реанимации. Она частично похожа на медицинскую палату и частично – на спальню. Только через секунду до меня доходит, что я снова могу видеть.

Я почти обрадовалась… но что-то настораживает меня. Когда я пытаюсь взять стакан, стоящий на столике рядом с кроватью, мои пальцы промахиваются, и я едва не разбиваю его. Я замираю и смотрю на стакан. Затем осматриваю комнату. Вещи кажутся слегка плоскими и… в них есть что-то неуловимо неправильное.

Проходит целая минута, прежде чем я понимаю. Мой правый глаз все еще не видит.

Я уговариваю себя не паниковать. Я не слепая – это уже хорошо. Потеря зрения в одном глазу – еще не конец света. У меня вырывается ироничный смешок. Конец света уже случился, когда произошла Гибель Природы, поэтому большего конца уже не будет. Хочется надеяться на лучшее, но я напугана и расстроена. Когда прохожу по комнате, чтобы посмотреться в зеркало, я слышу, как открывается дверь.

– Рауэн, ты проснулась?

Это Эш, а следом за ним Ларк. Но я даже не отвлекаюсь на них. Я сосредоточена на своем отражении в зеркале.

Мой левый глаз – мой собственный, тот, который я помню всю свою жизнь. Синий, зеленый, и золотой, сверкающий, когда свет попадает на него.

Мой правый глаз – ровный, серый, безжизненный. Линза все еще на месте.

Обе моих жизни, обе меня отразились в моих глазах. Рауэн слева, Ярроу справа. Во мне по-прежнему обе девочки. Значит ли это, что меня принимают оба мира, Подполье и Эдем? Или я всегда буду изгоем в обоих?

Совсем рядом, мне кажется, я слышу голос:

– Я вижу тебя, Рауэн.

– Что ты сказала? – я поворачиваюсь к Ларк и Эшу.

– Ты проснулась, – говорит Ларк чуть смущенно. – Ты видишь меня? – она присматривается к моему лицу. – Ой, – она прижимает руки ко рту.

Я закрываю глаза.

– Нет. Все в порядке, – немедленно говорит Ларк, чтобы успокоить нас обеих. – Красиво смотрится! Необычно!

– Не важно, как это смотрится, – говорю я не совсем искренне. Я хочу быть снова только Рауэн. Я чувствую, что другая личность внутри меня пытается овладеть моей волей. И этот голос… Неужели это эхо Ярроу, которое говорит со мной? Или просто заблудшее ложное воспоминание?

Когда они узнали, что я могу видеть хотя бы одним глазом, они успокоились. Ни моя слепота наполовину, ни моя странная внешность не кажутся им такой уж большой проблемой. Они просто счастливы, что я жива, я здесь и моя память вернулась.

– Где Лэчлэн? – спрашиваю я.