Элиза и ее монстры

– Это… трудно. Там есть юноша и девушка и – вы читали «Фауста»? Или, может, видели? Вы ведь знаете легенду о нем, да?

– Да, знаю.

– О'кей. Значит, юноша и девушка продали свои души одной великой силе. Что-то вроде этого. Они живут на огромной, далекой планете, которая называется Оркус, она состоит в основном из океана. Юноша и девушка – единственные, кто может убить друг друга, и они участвуют в войне, сражаясь на противоположных сторонах… Я очень плохо объясняю.

– У тебя замечательно получается.

– И вот девушка обнаруживает, что ее соратники обманули ее, а юноша пытается переманить ее на свою сторону, но он оказывается чудовищем. Примерно таким, как про него все говорят, но не совсем…

– Как долго ты работала над этим?

– Долго.

– Ты часто думаешь о комиксе?

– Каждый день. Иногда это все, о чем я думаю. Но я не могу работать с тех пор, как… вот уже несколько недель.

– С тех пор, как все узнали, что его создала ты.

– Да.

– Почему?

– У меня пропала мотивация. Это было частью меня, я занималась им постоянно. Я даже не могу понять, скучаю я без этого или нет.

– Ты работала над чем-нибудь еще?

– Нет. Я пыталась, но начинала чувствовать себя виноватой из-за того, что забросила «Море чудовищ».

– Почему?

– Думаю, отчасти из-за фанатов. Они читают его так долго, он приближается к концу… И мне кажется, что я подвожу их. Я подвожу их. А с другой стороны, дело в самой истории… не важно. Это глупо.

– Здесь нет ничего глупого, Элиза. Так что насчет истории?

– Мне кажется, что ее я тоже подвожу. Словно я недостойна этой истории, потому что не могу закончить ее.

– Это часто беспокоит тебя?

– Мне приснилось несколько кошмаров.

– Кошмаров?

– Кошмаров, в которых меня съедает чудовище. Вы сейчас скажете, что это нормально, да?

– Нормально, что тебе снятся кошмары, когда ты находишься в состоянии стресса, это так. Я уже встречала художников с похожими проблемами – они считали себя недостойными своих работ, испытывали чувство вины из-за их незаконченности, беспокоились о фанатах, о том, что они не могут удовлетворить их. Это нормально, но не всегда здорово. Элиза, твоя ценность как личности не зависит от твоего искусства или от того, что думают о нем другие.

– Тогда… от чего она зависит? Ведь кроме того, что мы создаем и оставляем после себя, ничего нет.

– Ты считаешь, что самые лучшие люди – это те, кто все всегда делает идеально?

– Ну…

– Давай посмотрим на дело под другим углом: твои братья – спортсмены, это так?

– Да.

– Если они проиграют матч, то рискуют тем самым потерять своих болельщиков?

– Наверное.

– И их жизни ценятся не так высоко, как жизни других двух мальчиков, которые только побеждают?

– Разумеется, нет. Это было бы смешно и странно. Это же просто игра.

– Они могут сказать то же самое о «Море чудовищ». Это же всего-навсего комикс.

– И все же это разные вещи.

– Думаю, тебя удивит, какой хрупкой является граница между искусством и спортом – некоторые художники считают свое мастерство спортом, а некоторые спортсмены убеждены, что спорт – искусство. То есть мы приписываем ценность тем вещам, которые заботят нас больше всего остального, и иногда не можем остановиться и бросить взгляд вокруг. Мы способны понять, что жизни твоих братьев обладают ценностью вне зависимости от того, что они делают и завершают ли это, а если речь заходит о тебе, ты начинаешь сомневаться в подобной установке.

– Я… может быть…

– Ценность личности не базируется на каких-либо очевидных обстоятельствах. Ее нельзя выявить при помощи тестов, и масштаба ценности тоже нет. У каждого человека свои представления о том, чем она определяется. Но я могу сказать тебе, Элиза, что «Море чудовищ» не является мерилом твоей ценности. Закончишь ты его или нет – это не вопрос жизни и смерти.

– Но… Уоллис. Уоллису предложили издать прозаический вариант комикса, и это совершенно изменит его жизнь, но издатель ждет, когда комикс будет закончен. Если я не справлюсь, Уоллис все потеряет.

– Опять-таки это вопрос жизни и смерти?

– Нет.

– Он находится в опасности, и только это может его спасти?

– Я… нет. Но так ему будет гораздо проще…

– Похоже, это действительно сложная ситуация.

– И что мне делать? Я здесь именно поэтому, именно поэтому я пытаюсь продраться сквозь сложившееся положение дел и опять начать рисовать. Если бы не он, меня бы больше не заботил мой комикс. Я хочу закончить «Море чудовищ» ради него, но не могу. Если он не получит того, что ему нужно, это будет моя вина.

– Не думаю, что самое важное здесь – это завершение твоей работы. Главное, ты должна осознать, что не можешь нести ответственность за жизнь Уоллиса или жизни твоих фанатов. Положение дел в твоем фэндоме не должно определять твою ценность и твою самооценку.

– Но это моя вина. Я должна быть в состоянии закончить «Море чудовищ», даже если у меня нет такого желания.

– Но что для тебя важнее, работать, несмотря на возникший перед тобой блок, или какое-то время отдохнуть?

– А это не вы должны сказать мне?