Элизабет Финч [litres]

• Все это время я (вслед на Э. Ф.) называл христианство монотеизмом. В конце-то концов, так мы его воспринимаем по сей день. Однако эллинисты рассматривали христианство как политеистическую религию, включающую в себя идею триединого Бога – Отца, Сына и Cвятого Духа. В Англии такое представление бытовало вплоть до семнадцатого века: «Юлиан» Джонсон отвергал католицизм именно как «политеистическую» религию.

• Оказывается, история о том, как святой Меркурий и святой Василий объединили свои метафизические силы, была «позднехристианским изобретением». И что совсем уж прискорбно, святого Меркурия, «как и большинства раннехристианских мучеников», не существовало вовсе.

А теперь – самое главное. Я, наверно, всегда инстинктивно (или по лености ума) считал, что те прекрасные мифы и громогласно вещающие о спасении жития мучеников, хотя и, несомненно, «улучшенные» в процессе передачи из уст в уста, имели под собой какую-то основу, привязанную к грубой реальности. Глядя на великое произведение живописи со сценой кровавого мученичества, ты начинаешь невольно и твердо верить, что видишь нечто, имевшее когда-то место. Однако все священные сборники, такие как «Деяния христианских мучеников» и последовавшие за ними трактовки, – это всего лишь назидательный вымысел, а не Реальные Жизнеописания. Современные ученые сходятся не только в том, что лишь небольшая часть этих знаменитых мучеников действительно существовала, но и в том, что их реальна численность крайне мала. Разумеется, многие христиане были убиты «всего лишь» за принадлежность к христианской вере (и за отказ отречься от своей веры в зале суда), но все равно их было меньше, чем считалось ранее. «Трезвые расчеты» показывают, что в первые триста лет христианской эры «по приговору светских властей Римской империи были казнены от двух до десяти тысяч христиан». (Куда там святой Урсуле с ее одиннадцатью тысячами дев!) А вот то, что касается числа добровольно принявших смерть в твердой надежде скорой отправки на небеса, то здесь «даже Отцы Церкви не могут назвать больше одного-двух случаев добровольного мученичества». Далее: мы думаем (ну или я думал), что язычники убивали христиан, а христиане – язычников по принципу «око за око, зуб за зуб». Такое бывало, но в количественном отношении эти случаи намного уступают случаям насилия среди приверженцев разных течений христианства. (Нарциссизм тонких различий.) Как говорил Аммиан Марцеллин, «дикие звери не проявляют такой ярости к людям, как большинство христиан в своих разномыслиях»; ему саркастически вторит Гиббон: «Мы должны сознаться, что во время своих внутренних раздоров христиане причинили одни другим гораздо более зла, чем сколько они потерпели от усердия неверующих».

Вначале, признаюсь, это меня обескураживало. Но с учетом этих сведений я сделал два вывода. Во-первых, из богословов зачастую выходят замечательные писатели. А во-вторых, историческое заблуждение является одним из главных факторов создания религии. Кроме того, я кое-что узнал о загробной жизни святой Урсулы. В начале XII века, когда Кёльн стал разрастаться за пределы старой городской стены, во время земляных работ было найдено огромное захоронение – десятки тысяч скелетов. К тому времени город уже привлекал толпы паломников; но тут археология (если это не слишком современный термин) изящно подтвердила религиозное предание. К тому же местному епископу явилась голубка, чудесным образом точно указавшая, которые из найденных останков принадлежат этой святой. Тысячи скелетов и шесть сотен черепов были перенесены в сооруженный для этой цели храм Святой Урсулы. Эта самая большая костница к северу от Альп долго служила утешительным доказательством правдивости легенды и на протяжении веков манила к себе христиан. Увы, анализ ДНК показал, что тем костям примерно две тысячи лет, а найдены они были на древнеримском кладбище. Однако паломники ничтоже сумняшеся тянутся, как и прежде, к этим самозваным реликвиям.

Найдя в адресной книжке Э. Ф. имя Анны, я даже вздрогнул. Наши контакты прервались вскоре после того, как она без приглашения заявилась на тот самый обед, что выглядело заключительной провокацией, то ли умышленной, то ли нечаянной. Но это дело прошлое. В какой-то момент она вернулась в Голландию: в книжке значился ее адрес в Алкмаре. В своем мишленовском путеводителе я нашел сведения об этом городке. Сырная столица Голландии. Весовая палата. Каналы, старинные здания, художественный музей. Почему бы и нет, подумалось мне.