Элизабет Тейлор

«Я испытываю глубокое сочувствие к евреям за те страдания, которые выпали на их долю в годы войны. Меня привлекает их духовное наследие. По-моему, я отождествляю себя с ними как с вечными изгоями».

Элизабет на собственной шкуре успела убедиться, что значит подвергаться гонениям. Их с Эдди предали остракизму, и поэтому им пришлось проводить большую часть времени вдвоем, в доме, который Элизабет на время сняла у Линды Кристиан. А поскольку их чувствительные к общественному мнению театральные агенты советовали им не показываться на людях вместе, Эдди с Элизабет на протяжении нескольких месяцев жили в полной изоляции. Им также пришлось нанять охрану, круглосуточно дежурившую вокруг их дома. Это делалось ради себя самих, но в особенности — ради детей Элизабет, чтобы оградить их от возмущенных правдоискателей, грозивших забросать их камнями, или же религиозных фанатиков, готовых читать проповеди прямо у них на парадном крыльце. Кроме того, охранникам вменялось в обязанность не пропускать никаких представителей прессы — ни репортеров, ни фотографов.

Публичное осуждение глубоко задело Элизабет. Она никак не могла взять в толк, почему люди отвернулись от нее. Вечно заплаканная, она звонила таким своим старым друзьям, как, например, Сидни Гилярофф, Затем она пыталась искать правды в судах, подав иск по обвинению в клевете по меньшей мере против шести изданий, которые, по ее мнению, печатали откровенную ложь. Вскоре судебные разбирательства вошли у нее в привычку.

«Она никак не может поверить, что чужой муж — это непозволительная роскошь, за которую приходится заплатить даже ей», — заметил писатель Джо Хайемс.

Спустя годы Эдди Фишер признавался:

«Она не любит читать о себе неприятные вещи. Она читает всю светскую хронику и все великосветские журналы и каждый раз ужасно злится, если вдруг кто-то осмелится изобразить ее иначе, кроме как невинным созданием времен «Нэшнл Велвет». По-моему, она до сих пор думает о себе как о милом, невинном создании. Она никак не может привыкнуть к тому, что зрители теперь воспринимают ее совершенно по-другому».

Элизабет отказывалась показываться на публике в обществе Эдди Фишера до тех пор, пока Дебби Рейнольде не подала на развод.

«Мы не осмеливались, — признавалась она. — Друзья — по крайней мере, те, кого мы считали друзьями, — казалось, не желали иметь с нами ничего общего».

В феврале — спустя одиннадцать месяцев после того, как Элизабет овдовела, и шесть — с тех пор как Эдди Фишер ушел из дома — Дебби переступила порог лос-анджелесского суда. Не называя Элизабет по имени, она заявила судье, что ее муж увлекся другой женщиной. Через пять минут она получила развод, который должен был вступить в силу через год. Кроме того, ей присудили компенсацию в миллион долларов. Развод, тем не менее, больно ударил по Дебби, и она впоследствии всячески открещивалась от своего бывшего мужа. Спустя годы она сказала:

«У меня от него двое детей, но они могли быть от кого угодно. Так что невелика заслуга с его стороны. Я сама вырастила их, сама воспитала, сама о них заботилась. От него не было никакой помощи».

В узком кругу друзей Элизабет передразнивала Дебби, называя ее «Маленькая домоседка». Щеголяя огромным бриллиантовым кольцом, подарком Майка Тодда, она, тем не менее, подражала Дебби, которая публично отказалась от своего обручального кольца с небольшим, всего в 7 карат, бриллиантом, которое получила от Эдди в 1955 году.

«Иногда мне просто неприятно его надевать, — заявила Дебби репортерам. — Кольцо ведь такое большое. Многие девушки, у которых есть только маленькие бриллианты, из-за него только расстраиваются».

«Когда Эдди, в качестве предсвадебного подарка, преподнес Лиз браслет с пятьюдесятью крупными бриллиантами, знаете, что она сказала? — вспоминал кто-то из знакомых. —

«Иногда мне просто неприятно его надевать. Кольцо ведь такое большое. Многие девушки, у которых есть только маленькие бриллианты, из-за него только расстраиваются», — она передразнила Дебби один к одному».

Эдди баловал Элизабет точно так же, как это делал до него Майк Тодд, одаривая ее драгоценностями, которыми она затем любила прихвастнуть. На двадцать седьмой день рождения Элизабет он подарил ей вечерний ридикюль, усыпанный двадцатью семью бриллиантами — по одному за каждый прожитый год. Кроме того, Эдди закатил веселую вечеринку в доме Кэтти и Курта Фрингсов, куда пригласил всех тех, кто с ними по-прежнему общался — в числе гостей оказались Джанет Ли и Тони Кертис, Джордж Беркс и Грейси Аллен, Рок Хадсон, Питер и Пэт Лоуфорды, Ричард Брукс, Джо Пастернак, Рональд и Нэнси Рейган.

Весной Эдди начал полуторамесячные гастроли в клубе «Тропикана» в Лас-Вегасе. Он решил на это время также и поселиться — это давало ему возможность поскорее получить развод и без проволочек жениться на Элизабет — согласно калифорнийскому законодательству подобный шаг в течение целого года не мог быть предпринят без предварительного согласия бывшей супруги. Дебби, разумеется, была против.