Элизабет Тейлор

«У нас с ней был официальный договор — написать ее автобиографию. Составить его нам помог Луи Найзер, он был одновременно нашим адвокатом — моим и ее, — вспоминал Лернер. — Мы начали с ней с того, что пару раз утром работали с магнитофоном прямо в постели, но как вы сами, должно быть, догадываетесь, вряд ли мы смогли бы далеко продвинуться в написании таким образом. Позднее Элизабет много рассказывала мне про Монти Клифта, про то, как он угодил в аварию, когда ехал от нее. Она поведала мне, как держала на коленях его окровавленную голову, пока скорая везла их в больницу. Элизабет чувствовала себя виноватой в происшедшем, ей казалось, что она бросила Монтгомери на произвол судьбы. Ведь он так любил ее! В те дни она много говорила о том, что значит умирать, о гибели Майка Толда, о том, как она сама незадолго до этого соприкоснулась со смертью в больнице».

Работа над книгой стала для них обоих отличным предлогом, чтобы на законном основании проводить почти все время вместе. Тем не менее, Элизабет хотелось отвести любые подозрения, какие только могли возникнуть у жены Лернера.

«Если мы хотим как можно больше видеться друг с другом, то боюсь, мне придется познакомиться с этой твоей стервой, чтобы она не подумала, что между нами что-то есть», — заявила она Лернеру.

«Я сказал ей, что Эдна вовсе не стерва, однако это отличная идея — прийти ко мне в гости и познакомиться с моей женой. И вот в один прекрасный день она приехала ко мне домой в Нью-Йорк, причем в лучшем своем расположении духа. Эдна тоже держалась вполне учтиво, только, как мне вспоминается, слегка натянуто. Впоследствии она сказала мне, что Элизабет с возрастом обязательно растолстеет, но, разумеется, в то время я ей просто не поверил».

В Нью-Йорке Элизабет и Лернер отправились на поединок боксеров-тяжеловесов, Флойд Паттерсон против Ингмара Йохансона, который состоялся в Мэдисон-Сквер-Гарден.

Перед боем они побывали на вечеринке, которую устраивал Рой Кон, полная политическая противоположность либеральному обозревателю.

«В тот вечер Элизабет была в центре всеобщего внимания, — вспоминал Лернер. — И это ей ужасно нравилось. Я тоже был на седьмом небе от счастья, оттого что я с ней — ведь в глазах всех мужчин читалась неприкрытая зависть. Увидев меня, Рой Ком распорядился:

«Ну-ка, выставьте отсюда этого паршивца, этого вонючего левака».

Он не желал видеть меня на своей вечеринке из-за моих либеральных взглядов, а вовсе не потому, что у меня роман с Элизабет Тейлор.

Во время поединка Элизабет то и дело повторяла: «Только не подумай, что у меня что-то там с Ингмаром. Я с ним не трахаюсь». Но как мне кажется, так оно и было. Я вспомнил, что в Лондоне и Париже, когда Элизабет снималась в ленте «Неожиданно, прошлым летом», Эдди, я и Ингмар были вынуждены часами дожидаться, пока она оденется, и мы сможем пойти куда-нибудь в ресторан».

Когда мы после поединка выходили из зала, народ в толпе ее узнал и начал что-то выкрикивать. Некоторые из комментариев были весьма оскорбительными, и когда Элизабет их услышала, то подняла вверх левый кулак и сделала хорошо известный жест. Мужчины, которые в подавляющей своей массе были на взводе, тотчас пришли в бешенство и принялись осыпать ее площадной бранью. Я не верил собственным ушам — Элизабет отвечала им в тех же самых заборных выражениях. В конце концов пришлось вызвать полицию. Лишь благодаря полицейским мы сумели выйти на улицу. Если бы не легавые, от нас наверняка бы осталось лишь мокрое место. Позднее я на нее наорал, я сказал ей, что надо быть круглой дурой, чтобы посылать пьяных мужиков на три буквы. В ответ она заявила: «Туда им и дорога — тоже мне, буду я еще брать в голову».

Элизабет вылетела в Калифорнию. Она собиралась встретиться с Лернером и его женой в Лас-Вегасе. В последующие шесть недель Эдди предстояла серия концертов в клубе «Дезерт Инн».

«Мы собирались все лето работать над ее автобиографией, но из этого ничего не вышло, потому что Элизабет провела в Голливуде один вечер с Кэтти Фрингс. Там они пили и болтали, а на следующее утро Кэтти выложила Эдди все что знала.

«Вот тогда-то Элизабет позвонила мне в Нью-Йорк и сказала: «Послушай, дорогой. Не было печали, черти накачали. Эдди знает все про нас с тобой, он грозится тебя убить. Может, ты прилетишь ко мне в Калифорнию и заберешь меня отсюда?»

У меня не было никакого желания лететь в Калифорнию. Я ответил Элизабет отказом, потому что мне не хотелось в наших отношениях опускаться до такого уровня. Я попытался ей это объяснить, но это оказалось нелегко.

К сожалению, когда Элизабет мне позвонила, трубку сняла Эдна. Я ответил на ее звонок у себя в кабинете и, чтобы никто не подслушивал закрыл дверь, что, конечно, не понравилось моей жене. Позднее она спросила меня: «Ну, так что же ей было нужно?». Я же в ответ огрызнулся, что это, мол, ее не касается, на что Эдна заметила: «Когда тебе звонит Элизабет Тейлор, это очень даже меня касается!» Наш роман с Элизабет причинял ей глубокие душевные страдания и в те дни стал причиной разлада в наших отношениях.