Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Маргарет, однако, не надо было упрашивать участвовать в инвеституре ее племянника Чарльза – официального признания его новым принцем Уэльским, – которая состоялась в июле 1969 года в замке Карнарвон. Ей хотелось посмотреть, как ее муж, который по поручению королевы организовал церемонию, сможет совместить современные и традиционные элементы, ведь последний раз присяга принца Уэльского на верность монарху совершалась в 1911 году.

В качестве пролога к этому важному событию королева с членами семьи приняли участие в съемках документального фильма «Королевская семья», которые продолжались год. Ставшая поневоле звездой экрана принцесса Анна назвала проект «чушью», однако с ней не согласились 350 миллионов зрителей во всем мире, которые прилипли к экранам телевизоров, чтобы увидеть королевскую семью в домашней обстановке. Они с восторгом смотрели, как принц Филипп занимался барбекю, а королева водила маленького принца Эдварда покупать мороженое в деревушке Баллатер. Интересно, что в одном из эпизодов королева укачивала на руках маленькую леди Сару Армстронг-Джонс на борту королевской яхты «Британия» во время морской прогулки королевской семьи вдоль шотландского побережья.

Родители же Сары, как обычно, в это время находились на борту яхты одного из друзей в Средиземном море. «Я думаю, что иногда дети Сноудонов принимали королеву за свою мать», – заметил один из друзей¹⁹. Особое внимание Елизавета уделяла Саре, которая родилась спустя пару месяцев после принца Эдварда. Возможно, не последнюю роль здесь играло желание оградить племянницу от тех проблем, в которых погрязли ее родители. В детстве Сара и ее брат Дэвид проводили большинство каникул с королевой или королевой-матерью в Балморале или Биркхолле. Сара научилась верховой езде под руководством тети-королевы и постепенно стала принимать участие в конных соревнованиях под ее присмотром. Елизавета, по сути, стала им второй матерью: она обожала их детьми и позже оказывала поддержку в их профессиональном развитии.

Показав королеву обычной матерью, а не отвлеченным символом короны, фильм завоевал огромную популярность. Он коренным образом изменил общественное мнение в отношении монархии. Фильм стал отличной увертюрой к церемонии инвеституры, хотя угрозы со стороны уэльских националистов заставили всех поволноваться, в особенности принца Чарльза. К счастью, церемония, трогательно традиционная, в меру современная, прошла как по нотам. Сноудон удостоился всеобщих похвал за свое творение, что было особенно ценно, принимая во внимание минимальный бюджет на его подготовку.

Королева немного сомневалась по поводу трактовки церемонии Тони, но, увидев ее, выразила ему свой полный восторг. В длинном поздравительном и благодарственном письме она призналась в своих сомнениях относительно его интерпретации. Но тем радостнее ей было убедиться в своей ошибке. Она назвала действо «блистательным и захватывающим»²⁰. Ее уважение к его несомненному таланту многократно возросло. В наградном листе инвеституры, в котором королева лично отмечала участников исторического события, она произвела Сноудона в рыцари Большого креста ордена Королевы Виктории – одно из самых престижных званий.

В сентябре, после нескольких недель отдыха на яхте Питера Селлерса в Средиземноморье, Сноудоны улетели в трехнедельное турне по Дальнему Востоку, куда входили Япония, Гонконг, Камбоджа, Таиланд и Иран. Поездка оказалась трудной, официальные мероприятия следовали одно за другим, с раннего утра до позднего вечера. Их напряженная работа не получила почти никакого признания, и особенно это касалось принцессы. Постоянный стресс привел к еще большему разладу в их натянутых отношениях. К концу поездки они уже не разговаривали. На приеме, устроенном в британском посольстве в Тегеране, один из гостей вспоминал, как принцесса вошла в зал с лицом темнее тучи и сразу же попросила выпить. Затем она вставила сигарету в длинный мундштук и начала курить, не делая ни малейшей попытки заговорить с кем-то из гостей. Все поняли, что такое поведение, несовместимое с ее статусом, объяснялось семейными неурядицами. Такое пренебрежение своими обязанностями являлось смертным грехом в глазах королевы и королевы-матери, которые ставили исполнение долга – devoir — превыше всего.

Ситуация достигла критической точки, когда Маргарет узнала о связи мужа с моделью леди Жаклин Руфус-Айзекс, дочерью маркиза и маркизы Рединг. Они жили по соседству со Старым Домом Тони, и он часто у них обедал. Сноудон повстречал леди Джеки, когда ей было 14 лет. Ничего не подозревавшей Маргарет леди Джеки, четырнадцатью годами ее младше, в общем-то нравилась. Она даже включала ее в лист приглашенных в Кенсингтонский дворец.