Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Сноудон и принц Филипп, который прибыл на следующий день, удостоились множества лестных похвал за сочувствие и простоту в обхождении. Свой запоздалый приезд королева считала «самым большим огорчением» за все время пребывания на престоле, как позднее признал ее бывший личный секретарь лорд Чартерис¹⁰. Приехав наконец, она была потрясена разрывающими сердце сценами отчаяния. «Я думаю, Аберфан очень сильно подействовал на королеву, когда она туда приехала. Это был один из тех редких случаев, когда она не смогла сдержать слезы на людях, – свидетельствовал ее бывший личный секретарь сэр Уильям Хезелтайн. – Я полагаю, что задним числом она понимала, что могла бы поехать туда немного раньше. Такие уроки нас учат, что нужно проявлять сочувствие и находиться вместе с людьми на месте трагедии, чего от нее очень ждали». Внутреннее осознание своей ошибки еще больше укрепило ее уважение к зятю за его природное чутье.

Аберфанская катастрофа сблизила Тони и Маргарет, но на короткое время. К Рождеству принцесса слишком пропиталась праздничным духом, как алкогольным, так и табачным. Пребывая в отчаянной меланхолии, она взяла привычку звонить друзьям посреди ночи и делиться своими переживаниями. Один из друзей вспоминал: «Она звонила в час или в два ночи, и нужно было собираться, идти к ней и находить ее всю в слезах и с пустой бутылкой виски рядом, в то время как он отсиживался в подвале»¹¹.

На Новый год ее поместили в больницу короля Эдварда VII, а муж в это время находился в деловой поездке в Японии. Причиной госпитализации называлось «обследование», но вовсю циркулировали слухи, что принцесса приняла слишком много таблеток и алкоголя и стала звать на помощь. Неделей раньше Маргарет позвонила одному из друзей во время вечеринки, проходившей в его доме. Она пригрозила, что, если он немедленно не приедет, она выбросится из окна спальни. Друг в ужасе перезвонил королеве в Сандрингем. Королева спокойно ответила: «Продолжайте свою вечеринку. Ее спальня находится на первом этаже»¹². Ответ королевы совпадал с реакцией королевы-матери и других членов королевской семьи. Они жили в мире, где считалось, что любой недуг лечится долгими прогулками на воздухе, а душевные болезни полностью игнорировались. Такой подход можно сравнить с отношением королевы к центральному отоплению: «Если вам холодно, наденьте свитер». К болезням, в особенности сестринским, она относилась с невозмутимой практичностью.

Спустя поколение принцесса Диана столкнулась с подобным непостижимым равнодушием, когда страдала от расстройства пищевого поведения – булимии.

Хотя принцесса имела склонность к театральным сценам, о чем королева слишком хорошо знала, но отрицать ее депрессию было невозможно. Вскоре после больницы она завязала еще один краткосрочный роман, на этот раз с Робином Дуглас-Хоумом, пианистом из аристократического ночного клуба. Он славился своими любовными похождениями, и в его длинный донжуанский список входили принцесса Маргарета Шведская и, возможно, первая леди Джеки Кеннеди. По случайному совпадению дядей Робина был сэр Алек Дуглас-Хоум. Несмотря на бурную критику, в основном направленную против королевы, его утвердили в должности премьер-министра от руководящей консервативной партии в 1963 году вместо ушедшего в отставку Гарольда Макмиллана. Пока Сноудон находился в Японии, Маргарет и Робин стали встречаться либо в Кенсингтонском дворце, либо в небольшом доме Робина на Кромвел-роуд. По одному свидетельству, однажды на месте преступления – софе – их застал слуга Кенсингтонского дворца. Принцесса уставилась на него и смотрела до тех пор, пока он не ретировался, и пара продолжила как ни в чем не бывало.

Опытный и обходительный соблазнитель, Робин заставил Маргарет снова почувствовать себя желанной. В День святого Валентина в 1967 году она сентиментально писала ему: «Дорогой, спасибо за прекрасный уикенд… спасибо, что заставил меня снова почувствовать вкус к жизни. Спасибо за нежность, совершенно для меня неожиданную, она вернула мне уверенность в себе. Спасибо за все хорошее, а только хорошее и было. С любовью». И подписала письмо просто М., как она подписывала письма одному Тони и как он один ее называл¹³.

Далее она писала: «Я все время думаю о тебе. Сейчас сумрачное время для любви. Немногие счастливцы могут ею похвастаться. Я так счастлива оказаться среди них».