Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

К несчастью, очень скоро выяснилось, что Маргарет и Тони были «вылеплены из одного теста». Оба имели сильный и амбициозный характер, любили быть в центре внимания и привыкли добиваться своего. Принцессу слишком баловали и чрезмерно ей потакали, а Тони, привлекательный и честолюбивый, оказался более решительным и лукавым, чем сама Маргарет. С характерами «слишком похожими, слишком эгоистичными»¹⁴, по воспоминаниям друзей, они неизбежно пришли к разногласиям. В последовавшей битве характеров, как отмечала биограф королевы Сара Брэдфорд, Сноудон проявил себя с более неприглядной стороны, чем Маргарет.

Хотя первые годы брака доставляли радость и приятно возбуждали, Сноудону вскоре стало тесно за решеткой королевской клетки, как и предсказывали его друзья.

Еще до вступления в брак фрейлина Маргарет леди Элизабет Кавендиш, которая их познакомила, спрашивала принцессу, сможет ли она примириться с «богемным миром» Тони. Леди Элизабет объясняла, что Тони будет повсюду в силу своей профессии и далеко не всегда следует ожидать его к ужину. Маргарет отмела ее опасения, так как верила, что их страсть и глубокое родство душ преодолеют все препятствия.

За внешним королевским лоском Маргарет скрывалась застенчивость и неуверенность в себе, даже большая, чем у ее сестры. Поэтому, когда начались семейные разногласия, Сноудону оказалось легко взять над ней верх. Сначала он выдавал свои вспышки жестокости за розыгрыши.

Летом 1963 года пара отдыхала на частном острове Спецопула у греческого корабельного магната Ставроса Ниархоса. Друзья на соседнем острове организовали вечеринку в честь 33-летия Маргарет. Тони явился с подарками для всех, за исключением жены. Когда они собирались на барбекю тем же вечером, Маргарет крикнула ему сверху: «Дорогой, что мне надеть?» Тони ответил: «Я думаю, то бальное платье, которое было на тебе на прошлой неделе». Ничего не подозревавшая Маргарет прибыла на ужин при полном параде, тогда как остальные гости оделись в джинсы и сандалии¹⁵. Такие замаскированные колкости все больше подрывали ее веру в себя, а также доверие к мужу. С годами стремление фотографа подавлять жену приобрело характер психологической жестокости.

При всех их различиях Маргарет видела в удачном браке королевы пример для подражания. Как и Тони, Филипп был альфа-самцом, одаренным, честолюбивым и волевым, но он смирился со второстепенной ролью в браке. Как он однажды заметил приятелю: «Моя судьба – поддерживать жену в том, что ей суждено»¹⁶. В первые годы Сноудон исполнял свою роль точно так, как и хотела Маргарет: он был почтительным, приятным и улыбающимся дополнением к ее эскорту. Как только Тони начал работать в Sunday Times, он вернул себе прежний образ трудоголика с блудливым взглядом. Тони рано вставал и уже вовсю работал, когда Маргарет после ночного загула только открывала глаза, часто незадолго до полудня. После ссор он писал ей записки, где с любовью, но твердо советовал ей поменьше пить и пораньше ложиться. Принимая во внимание ее позднейшие проблемы со здоровьем, такие записки могли рассматриваться как искренняя забота мужа о жене. У него был талант, который приводил ее в отчаяние: ловко обернуть любую семейную проблему против нее. В глубине души она понимала, что, начни она жаловаться сестре или матери, они не захотят ее слушать. Из своего долгого опыта они прекрасно знали о ее грубости и эгоцентризме, так что, скорее всего, они приняли бы сторону ангелоподобного и архипочтительного Тони. Королева знала, как долго и трудно приспосабливался к новому образу жизни ее муж, поэтому она симпатизировала Тони, который, как жонглер, ловко переходил от работы фотографом и дизайнером (он создал проект птичьего вольера в лондонском зоопарке) к королевским обязанностям в стране и за рубежом.

Пара стала вращаться в разных кругах. Хотя Маргарет стремилась вырваться за пределы дворцового круга, в моменты личных неурядиц она возвращалась к привычному протоколу и поверхностным отношениям, принятым в королевском мире. Здесь, в ее естественной среде обитания, другим приходилось удовлетворять ее требования и приспосабливаться к ее привычкам. По мере того, как росло стремление Тони к независимости, росла и ее ревность. Она звонила ему во время его рабочих поездок, в рестораны и в дома друзей. Она не обладала сдержанностью Елизаветы и не могла допустить, что кто-то мог ее переиграть. С детских лет она пользовалась своим положением и характером и могла добиться всего. Когда ей пришлось снять розовые очки, она поняла, что встретила достойного противника.

Королева знала о закулисной драме в семейной жизни сестры, но заняла позицию наблюдателя в надежде, что все как-то устроится.