Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

В течение 1980 года Маргарет занималась официальными делами. От имени сестры она посетила Западную Германию, Дальний Восток и Канаду. В путешествиях с ней всегда была маленькая фотография сестры в серебряной рамке, которую она либо вешала на стену, либо ставила на маленький столик. В Британии ее ежедневник заполняли предстоящие визиты, в большинстве своем неофициальные, в благотворительные учреждения, военные части и другие организации, с которыми она поддерживала многолетние связи. Многие из этих функций имели второстепенную важность. «Все государственные чиновники на одно лицо», – как-то заметила она. Теперь же это было все, что ей оставалось в жизни.

Маргарет была первой в королевской семье, кто посетил больных СПИДом, – правда, никто этого не заметил. Задолго до того, как Диана попала на первые страницы мировых газет, пожав руку больному СПИДом в больнице Миддлсекса в апреле 1987 года, Маргарет обнимала пациентов в Лайтхаусе – центре по борьбе со СПИДом в западном Лондоне.

На следующий год посвежевшая и раскованная Маргарет приняла участие в программе популярной радиопередачи «Диски на необитаемом острове». Несмотря на свою приверженность стилю соул – она любила, надев парик, во весь голос распевать хит Софи Такер «Red Hot Mama», – на передаче принцесса сделала патриотический выбор в пользу «Правь, Британия» и «Песни о Шотландии». Она пошутила, что если бы оказалась одна на необитаемом острове, то принялась бы танцевать, как балерина, и «возможно, это выглядело бы красиво», поскольку на нее, наконец, никто бы не смотрел»⁷.

Впервые в жизни ее отношения с мужчинами не вызывали скандалов. Подходящие по возрасту, благоразумные и с соответствующим положением, ее друзья не делали сенсационных газетных заголовков. Ее имя связывали с богатым итальянским банкиром Марио д’Урсо несколькими годами младше ее. Она гостила на его семейной вилле в Амальфи. Затем появился ирландский владелец недвижимости и антиквар Нед Райан. Используя свое красноречие, он выманил Маргарет из постели раньше ее обычных 11 часов. В шесть тридцать утра они ездили на антикварный рынок в Бермондси, известный первоклассными серебряными вещами. Он стал своего рода ее придворным шутом, она обожала его болтовню, и ей нравилось разгуливать инкогнито ранним утром. Возможно, самым серьезным поклонником был выходец из Итона, бизнесмен Норман Лонсдейл. Вдовец, прямой потомок герцога Веллингтона, он сопровождал ее в поездках в Италию, и они часто вместе ужинали в Лондоне.

В 1992 году любовный круг замкнулся, когда полковник авиации Питер Таунсенд посетил Кенсингтонский дворец и встретился с принцессой после 34 лет разлуки. Он сильно постарел, поседел и утратил свою живость. На вопрос, каким она его нашла, Маргарет ответила просто: «Он совсем не изменился»⁸. После обеда и долгой беседы на диване они окончательно распрощались с прошлым и больше никогда не встречались.

Ее отношения с высокопоставленным чиновником Дереком Дженнингсом чуть не привели к разладу в отношениях с семьей. Он занимал высокий пост в Департаменте по вопросам окружающей среды, потом принял католичество и стал священником. Беседы с ним пробудили в Маргарет, выросшей в традициях Высокой церкви, желание обратиться в католицизм. Ужин, который он организовал в своем доме в Челси в 1988 году, Маргарет позже описывала, как «один из самых отрадных, удивительных и духовно насыщенных вечеров в [моей] жизни». Она вернулась в Кенсингтонский дворец под большим впечатлением. Когда-то, много лет назад, Маргарет делилась с кардиналом Хьюмом чувствами, которые ее переполняли после встречи с папой Пием XII. Она так волновалась, что не могла унять дрожь. С той поры ее интерес к католицизму нарастал. Принцесса неоднократно посещала личный сад папы. Ее увлекала перспектива присоединения к католической церкви с ее пышными обрядами, но, по словам отца Дженнингса⁹, преданность королеве, которая являлась верховным правителем англиканской церкви, не позволила ей сделать этот шаг. В который раз личные желания Маргарет отходили на второй план, если они шли вразрез с нуждами государства. Шесть лет спустя жена ее двоюродного брата, графиня Кентская, стала самым значимым представителем королевской семьи, принявшим католицизм.