Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Полковник ВВС Питер Таунсенд оставался в тени, но всегда был к ее услугам, куда бы она ни направлялась. В июне 1949 года он спросил ее, может ли он участвовать в воздушных гонках на Кубок короля от ее имени. Так как он служил шталмейстером у короля, было бы политически правильным сначала справиться у своего королевского босса. Возможно, тот пожелал бы, чтобы белый рыцарь авиации участвовал в воздушных гонках от его имени. Вместо этого Таунсенд обратился к Маргарет, и, по его словам, она «великодушно, но без особого энтузиазма согласилась»²³.

Более будничные события также требовали его присутствия. Таунсенд сопровождал Маргарет на многочисленные протокольные мероприятия вроде посещения больниц, заводов и новых жилищных комплексов, где она выступала с короткими речами, неизменно написанными Таунсендом. В это время король шел на поправку, но не назначал много встреч, и у Таунсенда оставалось достаточно свободного времени. Поэтому ему казалось логичным сопровождать принцессу вместе с ее придворной дамой на официальные встречи. Принцесса совершила несколько неофициальных и не получивших огласки визитов в Палату общин, в Дом правосудия, приют Томаса Корама и тому подобные учреждения. За этими поездками, как она объясняла, стояло желание узнать «о жизни»²⁴. «Это было начало, я полагаю, – заметил позже королевский советник. – Бедняга Питер. Если и существовал на свете безгрешный человек, то это он»²⁵. По его мнению, Питер взвалил на себя эти обязанности без дальнего прицела, но с течением времени он постепенно увлекся принцессой.

Придворные начали обращать внимание на манеру их общения, подмечая такие мелочи, как многозначительные взгляды, которыми они обменивались, и улыбки, наводившие на мысль, что это не просто легкий флирт. Стиль разговора Маргарет, всегда забавный, приобретал остроумный блеск в присутствии Таунсенда, и создавалось впечатление, что она старалась произвести на него впечатление. На людях он называл ее «мадам», но наедине она превращалась в Маргарет.

Хотя принцесса не раз сопровождала Елизавету на официальных приемах, в общественном мнении она уже представляла собой самостоятельную единицу, и время однообразных платьиц кануло в Лету.

В ноябре 1949 года Елизавета прилетела на Мальту к мужу, который находился на острове для прохождения службы на борту 1710-тонного эсминца HMS Chequers. Шесть счастливых недель, проведенных на дружелюбном острове с приятным климатом, стали для них вторым медовым месяцем. Принцесса Анна, второй ребенок четы, была зачата именно там. Елизавета жила на вилле «Гуардамангия». Собственность дяди Дикки представляла собой великолепный особняк из песчаника с видом на море и бухту, с большой террасой и садом с апельсиновыми и лимонными деревьями.

Даже несмотря на присутствие фрейлины Бобо и детектива, Елизавета умудрялась вести более или менее нормальную жизнь, хотя ее прибытие на остров приветствовали тысячи высыпавших на улицу островитян. Когда она была свободна от посещений больниц, заводов и библиотек, она проводила дни, занимаясь совершенно обычными делами: делала покупки, осматривала остров, исследовала бухты, пещеры и небольшие заливы на борту круизного катера с подходящим названием The Eden, то есть «Рай», вместе с мужем-моряком. Опасаясь приступов морской болезни, она брала с собой пакетик мальтийского вафельного печенья galletti.

Во второй половине дня она принимала гостей, угощая чаем жен офицеров, посещала гала-ужины и как минимум однажды танцевала на борту HMS Chequers на офицерской вечеринке. Пара облюбовала для вечерних развлечений отель Phoenicia, где маленький оркестрик неукоснительно исполнял ее любимую мелодию «Люди скажут, что мы любим друг друга» из мюзикла «Оклахома!» Роджерса и Хаммерстайна. Дядя Дикки, честолюбец до мозга костей, пребывал на седьмом небе. Он обнаружил, что будущая королева не только хорошо к нему относится, но и с удовольствием танцует с ним. Он хвастался: «Она божественно двигается в танце и всегда просит исполнить самбу, когда мы танцуем вместе»²⁶.