Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Этот жесткий вердикт отчасти был продиктован прецедентом с герцогом и герцогиней Виндзорскими, которые уехали в добровольную ссылку. Разница состояла в том, что Виндзорам король выплатил значительную сумму за то, чтобы они уехали. Если бы они захотели навсегда вернуться в Британию, им пришлось бы отказаться от ежегодных выплат от короны. В конце концов, это был их выбор. Дело обстояло иначе в случае принцессы Маргарет и Питера Таунсенда. Она становилась бы просто госпожой Питер Таунсенд и не получила бы ни пенни за свою жертву.

Несмотря на то что сестры говорили по телефону почти каждый день, они обходили молчанием тему Таунсенда. Обе знали, что королева должна поступить так, как посоветует премьер-министр, а этот совет формально не поступит до достижения Маргарет 25-летнего возраста. Вместо этого они разговаривали на самые безобидные темы, например обсуждали планы на день, здоровье матери и успехи детей¹⁷.

Когда долгожданный день рождения 21 августа 1955 года наступил, Маргарет провела его не в объятьях возлюбленного, а с веслом в руках на озере Лох-Муик в поместье Балморал вместе с друзьями. Она и остальные члены семьи фактически оказались пленниками на территории в 40 000 акров, в окружении трехсот репортеров и фотографов, прибывших со всех концов света, чтобы увидеть драматическую концовку сказочного романа. Принесет ли она свое положение, семью, веру и состояние в жертву любви? Или подчинится религиозным, государственным и королевским условностям и останется покинутой и одинокой принцессой? Мир затаил дыхание, ожидая ее решения. Или, как выразилась газета Daily Mirror: «Давай, Маргарет. Прими уже решение, пожалуйста!»¹⁸

В это время она тихо сидела в охотничьем домике Глас-аллт-Шил в Балморалском поместье и пыталась разобраться в своих чувствах. Она взвешивала аргументы «за» и «против» своего романа. «За»: я не могла бы жить без него. «Против»: это нанесет вред королеве».

За несколько дней до своего дня рождения, обсудив это с сестрой, она решила предпринять политически корректный шаг и написать премьер-министру о своих намерениях. В письме, написанном от руки и датированном 15 августа, она рассказала о своих ближайших планах, о предполагаемой реакции прессы и о своих чувствах к Таунсенду. Важно отметить, что встречу с Таунсендом она наметила на октябрь, во время его ежегодного отпуска. Примечательно то, что цель встречи состояла в намерении убедиться, горела ли по-прежнему искра любви в ее сердце после двух лет разлуки. В этом очень конфиденциальном письме, о котором стало известно спустя полстолетия, Маргарет писала: «Мой дорогой премьер-министр, я пишу, чтобы поставить Вас в известность о моих личных планах на последующие несколько месяцев. До конца августа и весь сентябрь я останусь в Балморале, и я не сомневаюсь, что в это время, а особенно в мой день рождения 21 августа, пресса поднимет всякого рода шум относительно моего брака с полковником Питером Таунсендом. Я не увижусь с ним в эти месяцы, но в октябре я вернусь в Лондон, а у него на это время намечен ежегодный отпуск. Я, безусловно, надеюсь увидеться с ним, когда он будет в Лондоне.

Я чувствую, что только после встречи с ним смогу принять окончательное решение, выйду я за него или нет. В конце октября или начале ноября я очень надеюсь сообщить Вам и другим премьер-министрам Содружества о том, что я намерена делать. Королева, конечно, знает о том, что я пишу Вам на эту тему, но больше никто. Так как все очень неясно, я уверена, что Вы также сочтете это письмо конфиденциальным»¹⁹.

Искренность Маргарет и ее практичный подход предоставили премьер-министру время на обдумывание возможного выхода из затруднительной ситуации как в политическом, так и юридическом отношении. До приезда в Балморал в начале октября на свои традиционные выходные премьер-министр навел справки у своих юридических советников в отношении Акта о королевских браках от 1772 года и о том, что грозит Маргарет в случае, если она решит выйти замуж за Таунсенда.

Королева, премьер-министр и принцесса Маргарет отнюдь не представляли противоборствующие лагеря, они вместе пытались найти наиболее оптимальное решение этого болезненного вопроса к удовлетворению всех сторон. Когда Иден приехал в начале октября в Балморал, он привез подарок, а не строгий выговор. Премьер-министр попросил лорд-канцлера Килмюра высказать свое мнение об Акте о королевских браках от 1772 года. Написанный от руки ответ Идену от 3 сентября, помеченный грифом «Совершенно секретно и лично», объяснял, что Акт, возможно, совершенно не относился к принцессе Маргарет в силу противоречий в формулировках. «В нем не прослеживается приоритет родства, он плохо и неясно сформулирован и, в сущности, довольно несуразен», – писал Килмюр, добавляя, что Акт никогда не пользовался популярностью и вовсе «не соответствует современным реалиям». Письмо завершалось такими словами: «Я полагаю, что по меньшей мере 75 % электората выступят в защиту того, чтобы брак тем или иным образом состоялся»²⁰.