Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

В то время как Таунсенд ехал из Лондона, по радио передавали официальное заявление Маргарет: «Я хочу, чтобы все знали, что я приняла решение не выходить замуж за полковника Питера Таунсенда. Я отдаю себе отчет в том, что, отказавшись от моих прав на престолонаследие, я смогу вступить лишь в гражданский брак».

И далее: «Но принимая во внимание учение церкви о том, что христианский брак нерасторжим, и осознавая свой долг перед Содружеством, я приняла решение поставить эти соображения выше всех остальных. Я пришла к этому заключению совершенно самостоятельно, и оно подкреплено неизменной поддержкой и преданностью полковника Таунсенда».

То, что началось как конституционный и юридический конфликт, завершилось осознанным выбором. Она была верующей христианкой, регулярно посещающей англиканскую церковь. После того как ей исполнилось 25 лет, ее проблема стала делом церкви, а не государства. Государство, наоборот, отступило, давая зеленый свет браку Маргарет. В конце концов она сделала выбор в пользу веры, и он мог быть сделан еще тогда, когда Питер и Розмари Таунсенд впервые заговорили о разводе.

Вечер того дня, когда было обнародовано заявление Маргарет, а это произошло спустя несколько дней после ее последней встречи с Таунсендом, она провела в одиночестве в Кларенс-хаусе. Ее мать, с которой она почти не разговаривала, не пожелала ей спокойной ночи, но сестра прилежно позвонила, и они немного поговорили. Окончив разговор, Маргарет положила трубку на рычаг и продолжила смотреть боксерский матч по телевизору³⁶. Ее собственный поединок продолжался полных 15 раундов, и она знала, что в углу ринга ее всегда встречала сестра.

Удивительно, но в этой романтической драме можно найти параллели со сценарием отречения от трона в 1936 году. Хотя было одно существенное различие. На этот раз развитие ситуации зависело не от мужчины, а от женщины. В дни, предшествующие отречению, Уоллис Симпсон, подобно Питеру Таунсенду, оставалась в неведении о решениях и переговорах, которые велись в Букингемском дворце и на Даунинг-стрит. В то драматическое время Уоллис гостила у друзей на юге Франции. Ее единственным средством общения с королем были ежедневные телефонные разговоры по примитивной международной линии. Хотя она кричала в трубку: «Не отказывайся от престола!», предупреждая его, что это будет «иметь катастрофические последствия для тебя и уничтожит меня», Эдуард VIII остался глух к ее мольбам³⁷.

Таунсенд и Маргарет разговаривали по телефону и лично встречались во время своего романтического кризиса, но, возможно, принцесса, как и Эдуард Vlll, скрыла от Таунсенда критически важную информацию, которая повлияла бы на его решение относительно их совместного будущего, а именно о «мягкой подушке», предложенной премьер-министром. Так же, как Уоллис Симпсон не имела права голоса в обсуждениях, которые затрагивали ее будущее, Таунсенда не посвящали в суть переговоров между королевой, принцессой и премьер-министром. Он признает в своих мемуарах, что «не располагал никакими фактами»³⁸.

Если его мемуары представляют собой честную и правдивую исповедь, то, возможно, Маргарет, так же как Эдуард Vlll двумя десятилетиями ранее, утаивала информацию от возлюбленного. Принцесса знала от премьер-министра Идена, что санкции, которые ожидали ее и Таунсенда, были весьма скромными и у нее оставалась поддержка и любовь сестры, которая была готова принять любое ее решение. Более того, королева собиралась закрыть глаза на то, что брак мог нанести удар по монархии. Бывший личный секретарь Томми Ласселс пришел бы в ужас, если бы Маргарет решилась выйти замуж за Таунсенда.

Так же, как Эдуард, исключивший Уоллис из переговоров, которые касались ее жизни, на этот раз женщина, принцесса Маргарет, держала все карты в своей руке. Принцесса при поддержке сестры единолично принимала важные решения. Во время драматической развязки Таунсенд был сторонним наблюдателем, которому позволялось только следить за развитием событий.

В то же время ни одна из сторон не пыталась форсировать события. После двух лет разлуки, начиная с августа 1955 года, когда Маргарет исполнилось 25, они могли встретиться в любой момент. Маргарет была на отдыхе, у Таунсенда тоже не наблюдалось особой занятости: он писал, что в качестве жокея-любителя летал на ипподромы по всей Европе. Таунсенд вполне мог бы организовать встречу с любимой женщиной, чтобы вместе ответить на стоящий перед ними вопрос – любили ли они друг друга по-прежнему, – который принцесса упоминала в своем письме премьер-министру.

В то время как разрешение именно этого вопроса находилось в эмоциональном центре их дилеммы, в своих мемуарах Таунсенд жалуется на бесконечное ожидание: «И так проходили дни, пока я ждал развязки нашего с принцессой вопроса»³⁹.