Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Елизавета улыбнулась, подумав о том, какой любящий у нее супруг. Как она могла сомневаться в его чувствах к ней?

Они назвали дочь Екатериной в честь испанской принцессы, которую полюбили, и сестры Елизаветы, которая должна была стать одной из крестных. Однако малышка плохо сосала молоко и не набирала веса. Расстроенная матушка Мэсси посоветовала им не тянуть с крестинами. Церемония состоялась в Королевской часовне церкви Святого Петра в Винкуле, после чего девочку принесли к Генриху и Елизавете, чтобы родители благословили ее и в первый раз назвали христианским именем. Генрих поцеловал дочь и осторожно опустил ее в церемониальную колыбель, которую привезли на барке из Ричмонда, положив в нее мягкий шерстяной матрасик и подушки, которые король спешно купил у одного лондонского торговца.

– Мне кажется, малышка Екатерина сегодня выглядит более румяной, – с надеждой сказала Елизавета, откидываясь на подушки с мыслью: только бы ее дочь выжила.

– Вы правы. – Генрих улыбнулся. – И еще мне сказали, что она стала сосать больше молока.

– Это добрый знак, – отозвалась Елизавета, исполнившись облегчения.

Как только наберется сил, она поблагодарит Господа за Его милость, сделает приношения и сама будет следить за тем, как растет ее дочь. Если желание матери сбудется, малышка вырастет здоровой и крепкой.

Елизавета постепенно оправлялась после родов, и матушка Мэсси была довольна тем, как идут дела. Однако спустя неделю у королевы возникли боли внизу живота.

Матушка Мэсси ощупала место, где находилась матка.

– Ой! – вскрикнула Елизавета.

– Здесь больно, мадам?

– Да.

– А есть у вашей милости выделения?

– Да, я их заметила. Это не слишком приятно.

– Могу представить. – Акушерка пощупала лоб своей пациентки и нахмурилась. – У вас легкий жар, мадам.

– Вообще-то, мне немного холодно и я чувствую озноб. Как вы думаете, в чем дело?

– Пока еще рано судить об этом, но мне хотелось бы, чтобы мой брат пришел сюда и осмотрел вас. Он – врач и очень хорошо разбирается в проблемах рожениц, но уехал к родным в Плимут.

– Вы пошлете за ним? – спросила Елизавета. – Пока эта болезнь, что бы то ни было, не зашла слишком далеко.

Вызвали короля. Быстро посовещавшись с матушкой Мэсси за дверями, он, сильно встревоженный, поспешил к постели Елизаветы.

– Cariad, не беспокойтесь. Повитуха говорит, что такие явления случаются, это довольно обычное дело. Но чтобы подстраховаться, я вызвал ее брата. Если ехать на быстрых лошадях, он будет здесь через четыре дня.

– Четыре дня? – Елизавета подскочила в постели. – К тому времени я могу умереть!

– Кто говорит о смерти? – резко оборвал ее Генрих. – По словам матушки Мэсси, особой срочности нет. Если бы была, она послала бы за вашим доктором Хэллисвортом, раз доктор Льюис нездоров. Но она не видит в этом необходимости. И вы не выглядите очень больной, Бесси. Постарайтесь не переживать. Как только появятся поводы для беспокойства, я пошлю за Хэллисвортом.

Елизавета легла, успокоенная. Матушка Мэсси имела огромный опыт. Если она считает, что тревожиться не о чем, значит так и есть. Взяв часослов, Елизавета попыталась сосредоточиться на молитвах. Вскоре она уснула. А когда пробудилась, почувствовала себя отдохнувшей, и озноб как будто прошел. Она села, съела немного жирного бульона и белой рыбы, а матушка Мэсси сказала, что довольна тем, как поправляется ее пациентка.

– Сомневаюсь, что услуги моего брата понадобятся, – с улыбкой сказала она.

Елизавете становилось лучше, и она воспрянула духом. Она обязательно выздоровеет. Скоро ее воцерковят, и тогда снова можно будет увидеть детей. Следующий день королева провела, сидя в постели, держала на руках малышку, вышивала одежду для нее и играла в шахматы с Генрихом. Аппетит у нее улучшился. Ее по-прежнему слегка знобило, но матушка Мэсси сказала, что это пройдет.

Наступил вечер. Екатерина сидела у постели сестры и читала вслух роман о Тристане и Изольде, одну из самых любимых Елизаветой историй. После ужина пришел Генрих, а Екатерина поспешила к мужу. Позже Генрих лег на постель и обнял Елизавету. Она лежала и наслаждалась его близостью, вспоминая, что завтра у нее день рождения. Ей исполнится тридцать семь. Особых торжеств не предполагалось, конечно, но какие-то подарки она получит.

Наконец она заснула.

А проснулась от мучительной боли. Было еще темно. Генрих лежал рядом, полностью одетый, и ритмично храпел. Елизавета схватилась руками за живот:

– Генрих! Проснитесь! Помогите мне!

Он мигом пробудился.

– Генрих, у меня течет кровь! – Елизавета чувствовала, как теплая жидкость льется из нее потоком. – Приведите матушку Мэсси! Скорее! – Королева была вне себя от страха.

Генрих вскочил и вылетел за дверь. Казалось, не прошло и секунды, как он уже вернулся, таща повитуху за руку. Та была в ночном халате и платке, ноги босые.

Акушерка откинула одеяло. Елизавета вскрикнула от ужаса, увидев быстро расширяющееся пятно крови, ощутила тошноту и вся похолодела, ей было трудно сфокусироваться.

Наверное, она умирает!

– О Боже, помоги мне! – взвыла Елизавета.