Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Рождество они провели в Ричмонде. Елизавета боялась этого первого Йолетида без Артура, но другие дети и юная невестка были рядом, от этого становилось легче. Генрих даже позволил Гарри вместе с ними пойти на торжественную рождественскую мессу. Дети из Королевской капеллы пели гимны, и принц восхищенно слушал, как менестрели его отца прекрасно им аккомпанировали. Торжества продолжались в течение следующих двенадцати дней, столы ломились от яств, вино лилось, как будто из бездонных сосудов, устраивались пиры, маскарады, представления и танцы; всеми забавами руководил Князь беспорядка. Все это отвлекало Елизавету от печали, и тем не менее среди общего веселья перед ее глазами то и дело проплывали три маленьких духа умерших детей, которые тоже могли бы быть здесь и участвовать в развлечениях. Как бы они радовались!

Елизавету глубоко тронуло, что Генрих разрешил Екатерине отпраздновать Рождество с Куртене в Тауэре. После этого сестра рассказала ей, что супруг ее не пал духом, но очень скучает от монотонного существования в четырех стенах своей темницы, хотя это довольно уютная комната, так как узникам высокого ранга дозволялось получать в посылках разные предметы роскоши, и Елизавета снабдила своего зятя гобеленами, коврами, подушками и набором для игры в шахматы. Кроме того, она платила таверне по соседству с Тауэром, чтобы узнику каждый день доставляли еду по его выбору, и надеялась, что Генрих вскоре смилостивится и освободит Куртене, так как улик против него было крайне мало.

В Новый год астролог Генриха доктор Паррон для развлечения придворных делал предсказания.

Елизавета протянула ему ладонь, он внимательно рассмотрел линии на ней, после чего поднял лицо и улыбнулся:

– Этот год ваша милость проживет в богатстве и удовольствиях.

Генрих сидел рядом и слушал, держа в руках календарь в красивом переплете, который подарил ему Паррон. Король улыбнулся:

– Здесь говорится, миледи, что вы проживете до восьмидесяти или девяноста лет и родите мне много сыновей!

– Приятная новость! – со смехом отозвалась Елизавета. – И они будут крепкие, если пинки этого малыша что-нибудь значат!

У нее потеплело на сердце от предсказания Паррона; в прошлом он не ошибался. Все будет хорошо.

После Двенадцатой ночи Елизавета снова ощутила необходимость в отдыхе. Когда она сказала об этом Генриху, тот встревожился и спросил:

– Вы не больны?

– Врачи говорят, что все хорошо, – ответила ему Елизавета.

– Хм… Надеюсь, они правы. – Он не доверял докторам с тех пор, как Линакр ввел его в заблуждение, последствия которого оказались столь ужасными.

– Я в этом уверена. Но мне хотелось бы спокойно помолиться в одиночестве и отдохнуть, чтобы меня не отягощали требования жизни при дворе.

– Хорошо, – сказал Генрих, обнимая ее. – Но я буду скучать по вам.

– Я ненадолго, – заверила его Елизавета.

Лорд Добене обрадовался, снова увидев ее в Хэмптон-Корте, и без возражений предоставил ей ту же комнату, в которой она останавливалась во время последнего визита. Елизавета провела там десять дней, предсказание доктора Паррона подняло ей настроение. Однако по возвращении в Ричмонд у нее случился неприятный приступ головокружения, и Генрих послал за ее хирургом.

– Нам просто нужно уравновесить гуморы в теле, мадам, – сказал тот, стараясь ее успокоить, и открыл банку с пиявками.

После кровопускания Елизавета опять ощутила ужасный упадок сил. Что ж, до рождения ребенка, даст Бог, осталось уже недолго, а потом она будет чувствовать себя лучше. По ее подсчетам, ребенок должен был появиться в марте.

Несмотря на крайнее утомление, Елизавета позаботилась о том, чтобы заплатить за лекарства для юного Генри Куртене, тяжело заболевшего, и отправила подарки, чтобы приободрить свою тетю Саффолк, которая, вероятно, совсем измучилась тревогой за своего сына, по-прежнему не дававшегося в руки агентов короля за границей.

После обеда Генрих часто приходил к Елизавете и сидел с нею, пока она отдыхала, лежа на постели. Он был полон планов.

– Помните, я собирался перестроить старую часовню Генриха Третьего в Виндзоре в гробницу для Генриха Шестого?

Король планировал это уже давно. И пытался, до сих пор безуспешно, убедить папу, чтобы тот сделал бедного, немощного Генриха Ланкастера святым. В новой церкви, поставленной рядом с так и незаконченной церковью Святого Георгия, которую начал возводить еще отец Елизаветы, должны были поместиться святилище и королевские гробницы дома Тюдоров. Когда-нибудь и сама она найдет там последнее упокоение.