Елизавета. Золотой век Англии

Увы, уже скоро первый удар его надеждам нанесла ужасная летняя погода. Однако 10 июля, когда английский флот покинул Плимут, Эссекс еще был у королевы в фаворе. На удачу она послала ему в дорогу свой миниатюрный портрет — жест для Елизаветы весьма необычный. В ответ он послал ей восторженное письмо, где благодарил за того «прекрасного ангела, которого Вы послали меня охранять»[1049]. Однако, едва достигнув берегов Бретани, флот был чудовищно побит сильнейшим штормом. Рэли вернулся обратно на полуразрушенном корабле. Эссекс же боролся со штормами до последнего, не жалея матросов, — даже самые опытные из них исторгли почти все содержимое своих внутренностей во время страшнейшей качки. С огромным трудом кораблям под командованием Эссекса удалось достигнуть Фалмута. Многие ополченцы и матросы, воспользовавшись предоставленной возможностью, сбежали[1050].

Скрепя сердце Елизавета дала разрешение еще на одну попытку, однако ее терпение и уверенность таяли очень быстро. В письме к графу (дошедшем до нас лишь в копии) она предостерегает его от безрассудной самонадеянности юности. «Юные глаза, — начинает она одно из своих шекспировских предложений, — видят зорко, но не зрят в глубину. Посему я не дивлюсь на поспешные поступки и упрямство, презирающие разумные предостережения и советы и пренебрегающие ими».

Не доверяйте грации Ваших повидавших виды кораблей. Вам следует предвидеть неудачу прежде, чем она случится. Меня огорчает, что Вы недооцениваете всего, чего Я бегу, как и того, о чем Я прошу. Надеясь на чудо, не позволяйте беде вновь случиться с Вами. Пусть вторая Ваша попытка не будет столь рискованной…

Эссексу дали понять, что эта попытка — последняя[1051].

Однако дурная погода удерживала корабли в порту, а солдаты заболели чумой. Запасы кончались, и Эссекс распустил все войско, оставив лишь прибывших из Нидерландов солдат Вира, которых было достаточно для захвата Ферроля. Впрочем, неожиданно настроение королевы переменилось. Сесил писал Эссексу: «Королева убеждает всех нас, что нам следует Вас любить, и уверяю Вас, мы каждый вечер говорим о Вас в самых нежных тонах»[1052]. Но, хотя дела и правда обстояли именно так, Сесил все равно лукавил, поскольку чувствовал, что вскоре Эссекса ждет провал[1053].

Желая сполна воспользоваться переменой настроения королевы, Эссекс вместе с Рэли спешно едет в Гринвич, чтобы просить об одобрении нового плана. Предлагалось отложить нападение на Ферроль и отправиться сразу в сторону Карибских островов для захвата испанских галеонов, как с самого начала и предлагал Рэли. Однако Эссекс опоздал. Королеву он застал уже совсем не в благостном состоянии. Ее мучил артрит правой руки. Не желая больше менять планов, она раздраженно приказала своему главнокомандующему выполнять то, что было оговорено. В конце концов, разве это не был его план и разве не сам он набирал команду? Все его условия были соблюдены, поэтому в любой неудаче будет повинен он, и только он[1054].

Эссекс и сам не любил отступать от изначально избранного плана действий, но тогда, 17 августа, на пути к Бискайскому заливу он с горечью сознавал, что поход его обречен. Когда на горизонте уже показался испанский берег, корабли вновь разметало штормом. И он принял решение — несмотря на указания королевы, сразу отправиться к Азорским островам и поджидать там «серебряный конвой» Филиппа.

Это был тот самый, сложившийся под влиянием момента «план Б», который казался всяко лучше бессмысленных блужданий по морям (примерно так высказался о нем сам Эссекс)[1055]. Теперь у него просто не было выбора. Помимо всего прочего, Эссекс еще был обманут испанской дезинформацией о том, что находившийся в Ферроле флот уже вышел на встречу с галеонами из Нового Света посреди Атлантического океана[1056]. Принятое графом решение полностью изменило характер военной экспедиции. Отныне никакого плана не существовало в принципе. Надеяться оставалось на удачу и острый ум. На плечи главнокомандующего в такой ситуации ложилась большая ответственность. Увы, Эссекс не был таким блестящим мореплавателем, как Дрейк или Рэли. Весь его военный опыт был нажит на суше.

Далее одна ошибка следовала за другой. Прибыв на остров Терсейра, он с удивлением узнал, что флот Филиппа до сих пор благополучно стоит в гавани Ферроля. Однако он не захотел возвращаться к берегам Испании, предполагая, что до весны Армада все равно не снимется с якоря. Затем он отдал сразу несколько противоречивых и трудноисполнимых приказов, касавшихся патрулирования Азорских островов[1057].