Элизиум

Нотт сказал, что пытался связать себя со мной, но безуспешно – может быть, так же, как я тщетно попыталась сблизиться с Солом. Ключ, который подходит к замку, но не проворачивается, – так говорила Ясмин. Сон Смерти – так назвали меня змеи. Если я – Смерть, логично, что я смогла уравновесить и Сола, и Нотта достаточно, чтобы сохранить им жизнь. В конце концов Смерть побеждает всех, особенно когда речь о расе, порожденной умирающей матерью. Я могу заявить свои права на них, даже если не смогу оставить их себе навсегда.

Сол спросил меня, кто назвал Нотта Адамом, и я ответила честно: он был моим Адамом, а я – его Евой. Только я на всем белом свете звала Нотта Адамом, и только он звал меня Евой. Для всех остальных я Эви или Эвелин. Это крошечная мелочь, малозначимая в общей картине, но в страшном мире, где я теперь живу, нет ничего важнее этой мелочи.

– Да, Альба, – говорит Нотт, но голос его так далек. – Мы убьем всех.

Я встаю тверже, поднимаю здоровую руку и начинаю быстро выводить в воздухе символы.

– Я Эвелин Нотт из Дауни, клана четвертого чина. Моя территория начинается там, где я стою. Я замыкаю границы на каждом дюйме кожи Адама. Любое посягательство на эту черту означает объявление войны мне и тому, что мне принадлежит. Да будет так.

Я ничего не вижу, но чувствую: болезненный рывок, надлом в колдовстве, которое бурлит между Ноттом и Сиарой. Лицо Сиары искажается болью предательства.

– Тварь! – визжит она. – Тебе конец!

Щупальца вырываются из земли и крепко хватают меня за ноги, явно норовя оторвать. Я едва успеваю испытать ощутимую боль в бедрах, как щупальца окутывает пламя. Уничтожив их, Фараон перенаправляет огонь на Нотта и Сиару. Нотт вовремя успевает создать водяной щит и заслониться им, но огонь мгновенно уничтожает магический барьер, и чету Глубины окутывают клубы пара.

Нотт задумчиво смотрит на меня, а потом вдруг протягивает руку. Он хватает нечто незримое, и у меня на глазах между нами возникает голубая нить. Такая же грубая и неровная, как и черная нить между нами с Солом, она лихорадочно дергается в воздухе, и, попытавшись ее удержать, я чувствую привкус соли во рту.

Я совершила роковую ошибку. Привязав к себе Нотта, я привязала себя к нему, а гневная сдержанность Сола определенно ему чужда.

– Жалкий глупый Сон, – говорит Нотт. – Засыпай, Ева.

Я слышу предостерегающий крик Сола, но уже поздно. Опора у меня под ногами исчезает, и я лечу в пучины магии Нотта.

На землю я падаю с такой силой, что подворачиваю обе лодыжки, и мне едва удается устоять на ногах. Раскинув руки, чтобы сохранить равновесие, я теряю драгоценную секунду, радуясь, что во сне мое плечо, похоже, исцелилось. Я ощупываю его, наслаждаясь тем, что все суставы на месте, и осторожно осматриваюсь. Здесь обстановка куда менее зрелищная, чем в снах Сола. Когда разберусь, как проснуться, надо будет поиздеваться над Ноттом и сказать, что в воображении у него довольно уныло. Вместо затопленных городов и берегов ада здесь есть лишь длинный коридор, посреди которого я стою одна.

Непонятно, что тут где и куда мне идти: с обеих сторон лишь железные стены и закрытые двери, и все вокруг заливает серовато-белый свет люминесцентных ламп. Я подхожу к ближайшей двери и касаюсь ручки – сначала осторожно, лишь пальцем, а потом дергаю ее, но дверь заперта. С тем же успехом я пробую открыть еще три двери, а затем на минутку останавливаюсь поразмыслить, что делать. Оставаться здесь точно не вариант, но совершенно непонятно, куда двигаться дальше. Я ищу в карманах четвертак, обнаруживаю вампирский бумажник и в итоге вместо монетки подбрасываю кредитку.

Определив направление, я пускаюсь в путь. Мои шаги тихим эхом разносятся по коридору. Попробовав открыть еще пятнадцать дверей, я оставляю попытки, решив, что они здесь не более чем декорация. Конца коридора так и не видно, но поворачивать уже поздно. Остается просто смотреть вперед и наслаждаться временной свободой от боли.

Я знаю, что это затишье долго не продлится, но все же успеваю почти проникнуться ложным чувством безопасности. Когда у меня над головой начинает мерцать первая лампочка, я лишь мельком это замечаю. Но когда начинает мигать вторая, до меня доходит, что вокруг наконец вот-вот начнет что-то меняться. Я поднимаю взгляд, затем оглядываюсь и вижу, что в коридоре у меня за спиной уже темно. Через несколько секунд гаснет свет и у меня над головой, и я ускоряю шаг, чтобы не оказаться в кромешной темноте.

Вероятно, коридор угадал мои намерения, потому что весь остальной свет тоже гаснет. На несколько бесконечных секунд воцаряется тьма, а затем впереди я вижу ярко-красный свет. Пытаясь отразить этот уродливый оттенок, металлические стены принимают вид в сотню раз более зловещий. Я даже касаюсь ближайшей стены, чтобы убедиться, что она не истекает кровью, и тут позади во тьме слышу скрежет металла о металл. Я оглядываюсь, пытаясь хоть что-то разглядеть, а потом бегом устремляюсь вперед.