Эльксарим. Дети-киборги 2

Брови подполковника вскинулись.

– Кто?! Я сам приехал, чтобы служить вам верную службу! – воскликнул он, стукнув бокалом по столу. – Неужели вы всё ещё мне не доверяете?

– Ты связан как-нибудь с президентом США Ричардом Глессом?

– Президент?! Ну, мы все связаны с ним так или иначе. Но никаких приказов от него я не принимал.

– Хорошо. Сдашь анализы крови и мочи, профессор тебя проводит. Это стандартная мера, – развёл руками генерал. – А вечером начнётся твоя подготовка.

По лицу Лихтенберга снова расползлась кривая зловещая ухмылка. А генерал всё смотрел в это лицо и никак не мог насмотреться…

Юнг Лихтенберг шёл по коридору минус-второго этажа военной базы в сопровождении профессора Кастанеды.

– Понимаете, профессор, – заинтересованно говорил он, – я в молодости собирался стать врачом, и даже успел отучиться пару лет перед тем, как уйти в армию. Меня всегда интриговали современные разработки в медицине, особенно в медицинской механике. Так что, мне не терпится узнать как можно больше деталей о своих будущих… подопечных.

– Ну-ну. Подопечные они наши с генералом, – отговорился Кастанеда с тенью недоверия в голосе. – Вы будете для них просто временным командующим. Но если вас так интересует медицина…

– Конечно! Биология! Генетика! И ещё, этот сверхпрочный сплав, из которого вы делаете их импланты – как вы изготовляете его?

– Раз так… думаю, я могу вам показать кое-что интересное сегодня, перед занятием, – предложил профессор задумчиво, – Приходите на минус-четвёртый этаж, дверь со знаком радиационной опасности. Подождите меня там.

Он продолжал идти вперёд, как вдруг заметил, что собеседник его отстал, и только тогда остановился, оглянувшись. Лихтенберг замер, как вкопанный, уставившись перед собой полным умиления взглядом, словно увидел на военной базе младенца. Эрих снова посмотрел вперёд. Младенец действительно был. Он подполз на четвереньках и остановился, подняв на мужчин внимательный взгляд раскосых чёрненьких глазёнок. Абсолютно рассредоточенный взгляд. Бездонный, словно космос. Волосики с боков на голове ребёнка, похоже, были выбриты, а посередине остался русый чубчик, свисающий малышу на лоб. На обеих щёчках младенца, а также на безволосой части головы в стороне от чубчика, блестели вкрапления серебристого металлоконденсата, словно бы нежную кожу его посеребрили краской.

– Ой… кто это? – очарованно спросил Юнг.

– А, это же наш Тор, – ласково отозвался Кастанеда.

– Он… тоже киборг? Такой маленький? Похоже, ему не больше года!

– Полгода. Он родился с элькса-индуцированной мутацией в активной форме. Оба его родителя эльксаримы, – объяснил профессор. – И он тоже. Хотя он ещё мал, чтобы иметь какую-то вразумительную кибернетику.

Лихтенберг присел на корточки и протянул руки к младенцу.

– Можно? – осторожно спросил он у Кастанеды.

– Конечно. Он не опасен. Только осторожнее. Его мама смотрит.

Сконцентрировав внимание на крохотном чуде, которое видел перед собой, Юнг не сразу заметил чуть дальше по коридору облокотившуюся о стену девушку-эльксарима. Он взглянул на неё с опасением, но преодолел подсознательный импульс страха и, снова переведя взгляд на младенца, тихонько позвал:

– Эй, Тор! Иди сюда.

Малютка глядел внимательно сквозь пространство, склонив голову на бок, но не двигался с места. Тогда подполковник решился и, подобравшись поближе, сам подхватил его на руки. Ребёнок оглянулся на маму, и не стал сопротивляться. Юнг присел прямо на пол. Улыбка на его лице разительно отличалась от того хищного оскала, что проявился в кабинете генерала. Добрые морщинки проступили возле уголков прищурившихся глаз. Он положил Тора себе на коленки и принялся щекотать и сюсюкаться с ним, точно перед ним был обычный ребёнок.

– А кто у нас Тор? Это ты у нас Тор? Это чьи такие щёчки – торовы?! Это чьи такие ножки – торовы?!

Маленький эльксарим принялся фыркать, отбрыкиваясь от подполковника, и наконец заливисто рассмеялся. Эрих Кастанеда, наблюдавший за этой сценой непринуждённой радости, поднял брови.

– Тор смеётся, – прошептал он в изумлении.

– А мы-то думали, ты у нас грозный и суровый скандинавский бог! А ты вот какой, Тор! – Лихтенберг обернулся на профессора и поделился своим наблюдением. – Он совсем мягонький! А у взрослых эльксаримов мышцы как металл.

– Система натяжения неразвита. Он ещё слишком мал, – объяснил Кастанеда.

Как только подполковник наигрался и отпустил ребёнка, его мать подошла и присела на корточки, развернувшись к малышу спиной. Малютка зацепился ручками за её плазменные усилители, вскарабкался и устроился за спиной у матери. Лихтенберг удивлённо глядел им вслед.

– А он не упадёт? Такой ещё хрупкий…

– Обычно не падает, – Кастанеда перевёл на него взгляд. – Как вы, однако, ловко его развеселили. Я и не слышал, чтобы Тор так смеялся. У вас свои дети есть?

Подполковник Лихтенберг опустил лицо, оно заострилось и сделалось чёрствым, угловатым, как камень. Что-то ещё было в этих отчаянно сжатых губах, в этих напрягшихся скулах – что-то помимо понятной печали и скорби.