Эльксарим. Дети-киборги

Раскатисто расхохотавшись, генерал похлопал учёного по спине своей большой мозолистой ладонью. Потом вновь опустился на свой стульчик, и вдруг указал куда-то в небо.

– Смотри-ка, падающая звезда. Можешь загадать желание, мой неисправимый романтик.

«Убить тебя наконец, старый, больной ублюдок», – чётко произнёс про себя Эрих Кастанеда. Генерал обернулся и бросил на него взгляд, пропитанный каким-то смутным подозрением, хотя, конечно же, не умел читать мысли…

Эпилог

Священная земля помнит своих духов. Даже в те времена, когда они обрели плоть и кровь… И пока они взрослели, наслаждаясь открывшейся им материальностью и Гармонией, давно утраченной брошенными богами Homo Sapiens, одно только воспоминание о родной земле объединяло их единою мечтою…

Их ноги шуршали по толстому, запревшему от сырости подлеску. Место глухое и настолько дикое, что разреженность волнового эфира становилась несколько неприятной по мере того, как они заходили всё глубже в чащу леса. Наконец взору Эви открылся небольшой холм, округлое возвышение над уровнем земли.

– Это здесь, – произнёс Гаррис, сняв и бросив в кучу хвойного мусора свой рюкзак.

Эви подошла ближе. Площадка на возвышении была аккуратно огорожена камнями. Старые и замшелые, среди них вдруг неожиданно попадались явно установленные недавно. А в самом центре площадки торчал большущий валун, выглядевший так, словно его не так давно начистили. Вокруг вместо сырой земли, или хотя бы древесного мусора, площадка оказалась усеяна густой порослью травы. Кое-где ещё виднелись не опавшие бутоны цветков. Взобравшись на холм и присев рядом с камнем, Гаррис расслабленно опустил плечи, а потом вдруг отстегнул и снял свою внешнюю броню с туловища, оставшись в одной только хлопковой майке. Эви подошла и села рядом с ним, ей захотелось обнять эльксарима, чтобы согреть. И только тогда она заметила надпись на камне.

– Это священное место, – сказал Гаррис.

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросила Эви, ибо символы, высеченные на камне, были ей неизвестны.

– «Те земли изобильны и плодородны, но горе ступившему на них. Да падёт кара великих духов на каждого, осквернившего заповедный полуостров. Да будет болезнь и погибель ему наказанием. Но если окажется странник избранным – то минует его проклятие, и да получит он силу великую от духов, и знание гармонии неба и земли да наполнит его при жизни его. И будет ему имя – эльксарим». Вот что написано на камне.

– Ты знаешь этот язык?

– Нет. Это язык матрианов. Надпись расшифровали учёные, – ответил Гаррис, неподвижно глядя перед собой.

Вдруг он повернул голову и посмотрел сквозь девочку, словно она была прозрачна.

– Они верили, что мы – избранные, – произнёс он.

– Ты веришь, что в легенде говорится о нас? – спросила Эви.

– А ты – не веришь? – переспросила юноша в ответ.

Эви знала о том, что слово «эльксарим» было заимствовано военными из легенд индейского племени. И сам профессор Кастанеда упоминал при ней об этом. Было ли это заимствование верным?..

– Верю, – произнесла она чётко.

Тогда Гаррис вдруг поднялся, отцепил остатки брони и, спустившись, принёс из рюкзака… две кисти и краски! На глазах у Эви и, быть может, у древних духов, всё ещё охранявших алтарь, он аккуратно перерисовывал на металл таинственные символы.

– Давно хотел это сделать, – объяснил эльксарим девочке. – Профессор сказал, что я больше не расту. Теперь не придётся переплавлять так часто. И я решил…

Из-за деревьев прорвался порыв ветерка.

– Ты замёрзнешь, – заметила Эви, поёжившись. – Допоздна провозишься.

Гаррис на мгновение обернулся, оторвавшись от своего художества.

– Переживу. Я же избранный.

И кисть в его руке снова продолжила движение.