Эллинистическая цивилизация

Эта сложность объясняется разнообразием условий, которые создавались для проявления и развития процесса монархизации в мире, слывшем в результате завоеваний на Востоке невероятно огромным и разноликим. Очевидно, что нельзя ставить в один ряд великие монархии, которые благодаря диадохам получили наследство Александра, и неисчислимое множество местных царств или тираний, возникших почти повсеместно либо в греческих полисах, либо в завоеванных землях: размеры этих государств, иногда внушительные, иногда весьма скромные, а порой просто крошечные, порождали совершенно разные проблемы, даже если их решение везде было связано с сосредоточением власти в руках одного правителя. Так же следует различать царства, и маленькие и большие, объединявшие под властью царя разные по своему этническому происхождению, языку и истории народы, и царства, в которых монарх повелевал единым народом: греческим или глубоко эллинизированным, как в Македонии или Эпире — эти последние зачастую по праву завоевания обладали внешними владениями с инородным населением, такими как горные регионы Фракии и Иллирии, доставлявшие столько забот Аргеадам, Кассандру, Лисимаху и Антигонидам, а также эпирской династии Эакидов. Наконец, исторические условия, благоприятствующие установлению единоличной власти, были очень разнообразны: традиционные монархии Спарты, Македонии и Эпира представляли собой устоявшиеся режимы; тирании полисов Эллады, Малой Азии и Сицилии явились следствием государственных переворотов; царства Селевкидов и Лагидов и их подражателей в Анатолии или Бактрии ориентировались непосредственно на пример Александра. К тому же между этими типами наблюдалось смешение: Пирр, молосский царь и глава сообщества эпиротов, то есть монарх традиционного типа, постоянно стремился к образованию великой империи, которая объединила бы под его властью не только Македонию и множество соседних греческих полисов, но и Италию, Сицилию и даже Ливию; в знаменитом разговоре Пирра с его другом, философом Кинеем, переданным нам Плутархом (Жизнеописание Пирра, 14), замечательно отразилась его жажда завоеваний. Так же и Митридату VI Эвпатору, как мы видели, мало было Понтийского царства, унаследованного им от предков: он вознамерился владеть всем греко-анатолий-ским Ближним Востоком и всю свою долгую жизнь сражался, чтобы воплотить, несмотря на превратности судьбы, свой великий замысел, который так и не был им реализован. В конце IV века до н. э. Агафокл не пожелал удовлетвориться царским титулом без диадемы, которую он возложил на себя в Сиракузах по примеру тиранов: он попытался за счет Карфагена создать великую африканскую империю.