Эллинистический мир

встреченных градом камней.

Наконец, чиновники часто были малознающи и

недобросовестны. В свои отчеты и даже кадастры они без

колебаний заносили выдуманные цифры, чему есть

многочисленные примеры. Они захлебывались в потоке

переписей, учетов, предписаний, распоряжений. «Папирусный

потоп» повлек за собой несокрушимый беспорядок или, что еще

хуже, фиктивный порядок.

Тем не менее надо избегать заблуждений, в которые нас

могут ввести многочисленные свидетельства о промахах

администрации, так как папирусы, что явствует из их

назначения, возможно, могли донести до нас лишь следы, и

довольно очевидные, несовершенства самой системы.

Вырисовывается также и идеал чиновника – старательного,

преисполненного почтения к вышестоящим, благородного по

отношению к нижестоящим. В этом типе слились

распространенный в Египте идеал почтенного и неподкупного

писца и греческий образец человеколюбивого магистрата.

Добрые монархи без устали напоминали управляющим их

обязанности, один из них пишет: «Во время ваших

инспекционных поездок старайтесь ободрить людей, поднять их

81

настроение, и не только на словах. Если крестьяне жалуются на

комограмматеев и комархов по поводу обработки земли, вы

должны разобраться и положить конец злоупотреблениям».

Римляне, а затем и византийцы при создании своих институтов

и прочной основы эффективного управления возьмут пример

именно с чиновнической системы Птолемеев.

Административная карьера позволяла грекам и египтянам

жить бок о бок, так как Птолемеи стремились сохранять

существовавшую до них структуру управления. <79>

Высшие посты были безусловно закреплены за греками, по

крайней мере до Птолемея Эвергета II, который доверил

стратегию египтянам. Но чиновники средних и низших уровней

набирались из местного населения, и вначале мы видим египтян

даже на посту номархов. В другом традиционном слое –

жречестве – продолжала безраздельно господствовать старая

египетская элита.

Египетское жречество

Повсюду последователи Александра продолжали проводить

политику терпимости по отношению к местным божествам. Из

чисто политических соображений, прекрасно сознавая их

влияние на народные массы, они старались примирить с собой

местное жречество, ремонтируя старые святилища, сооружая

новые, осыпая богов и их служителей подарками и

привилегиями. В обмен на эти щедроты они рассчитывали

получить возможность управлять массами. Нам довольно

хорошо известны некоторые большие храмы в Азии: храм

Артемиды в Эфесе – настоящее жреческое государство с

огромными богатствами, с множеством оскопленных жрецов и

ритуальных куртизанок, руководимое Мегабизом; Эсагила (храм

Мардука) в Вавилоне и храм Набу в Борсиппе (и тот и другой

были отреставрированы Селевкидами). Но именно Египет

оставил нам больше всего документов, дающих наиболее ясную

картину роли жрецов в эллинистическом государстве.

Если чиновник был человеком царя, то жрец – человеком

бога. Он обладал опасным могуществом, поскольку только он

мог установить связи с потусторонним миром и придать

земному миру устойчивость путем проведения обычных и

торжественных служб, которые предоставляли божеству все

необходимое для жизни в храме – пищу, питье, одеяния,

82

развлечения – и таким образом обеспечивали смертным

благосклонность. Являясь наследником древних знаний (о

необычайной сумме сведений, записанных на стенах храма в

Эдфу, см. ниже), хранителем традиций и священной

письменности, жрец сохранял высочайший престиж, который

всегда имел в долине Нила, хотя в эпоху Птолемеев жречество

проявляло тенденцию замыкаться в себе, а также тяготело к

кастовости (Страбон отмечает, например, исчезновение всех

храмовых школ, существовавших во времена Геродота и

Платона). Это послужило началом неминуемого <80> упадка,

который со времен Антонинов хорошо заметен по характеру

надписей на храме в Эсне. Некоторая двусмысленность

положения заключалась в том, что Птолемеи провозгласили себя

законными преемниками фараонов, а жрецы признали это

положение. Итак, фараон являлся единственно истинным

жрецом, именно из его рук все жрецы получали должности.

Царь сам назначал на наиболее высокие посты и непременно

получал определенный сбор с каждого назначения, с каждого

повышения в иерархии, так как жрецы должны были покупать

свои места, равно как и доходы с храмового имущества, которые

связаны с этим местом. Ежегодно в день рождения царя его

торжественно поздравлял совет из пяти выборных членов,