Эллинистический мир

почти не было, здесь удовлетворялись разработкой

многовековых

скульптурных

традиций,

богатых

многочисленными шедеврами. <131>

Скульпторы чаще всего подражали великим мастерам

поздней классики, не всегда понимая их идеи. Охотно

разрабатывались темы, близкие искусству Праксителя и его

сыновей, способствовавших сохранению наследия великого

мастера. Это прелестные юноши, вяло облокотившиеся на

опору, бесчисленные повторения сатиров с флейтами, эроты,

юные, прекрасные женщины. Черты, наиболее характерные для

мастера, утрируются: мягкость полутонов с едва уловимыми

переходами (сфуматто), проработка лица, особенная

тщательность в передаче волос. Столь продолжительный успех

Праксителя не случаен. Его чарующее искусство, духовную

ценность которого все больше и больше забывают,

соответствовало стремлению к изящному, столь

распространенному во всем эллинистическом мире. Не

случайно было отмечено, что Сатир близок некоторым образам

идиллий Феокрита.

Мастеру «печального» реализма Скопасу, прежде чем он

нашел в скульпторах Пергама своих прямых наследников,

широко подражали в самой Греции. В доказательство можно

135

привести многочисленных «умирающих Александров» с

патетическим выражением лица, взглядом, устремленным вверх,

будто в экстазе,– все это напоминает головы с фронтонов храма

в Тегее. Неизвестный автор «Ники Самофракийской» также был

учеником великого паросца, но его стиль более свободен и

эклектичен. Изогнувшийся торс, выступающие бедра богини

дышат настоящей жизнью, и им как нельзя лучше

соответствуют свободные одежды, романтично развеваемые

морским ветром. Остается только сожалеть о том, что мы не

знаем точно, по случаю какой битвы было создано это

произведение: в честь победы Деметрия Полиоркета над

Птолемеем при Саламине на Кипре или, что более вероятно, в

честь победы Антигона Гоната на Косе?

Лисипп из Сикиона также создал школу. Неизвестный автор

«Геракла Фарнезе» 66 сохранил что-то от его манеры, но герой

кажется как бы раздавленным своей чудовищной мускулатурой

«ярмарочного силача» и уставшим от собственных побед.

Самый почитаемый ученик знаменитого сикионца – это Харес

из Линда, автор знаменитого «Колосса Родосского», одного из

семи чудес света.

Эта грандиозная (высотой 36 метров) статуя Гелиоса,

божества-покровителя города, возвышалась у входа в порт

Родоса, но вскоре обрушилась при землетрясении. <132>

Постепенно распространялся академизм. Начиная с 150 г. до

н. э. неоаттическая школа брала образцы в прошлом, избегая

пристального наблюдения за жизнью. Это холодное и чопорное

искусство, одержимое яркими успехами скульптуры

классической эпохи, подарило миру самые безликие творения,

до бесконечности воспроизводя Афину Парфенос и кор

Эрехтейона. Оно нашло последователей в Риме, где самым его

видным представителем был Паситель (I в. до п. э.),

посвятивший пять книг истории скульптуры.

Изображение страсти в скульптуре азиатских школ

Но эллинистическая скульптура не ограничилась этим

традиционным, быстро закосневшим искусством. В Азии и в

Александрии появились великие произведения, вдохновленные

духом нового.

Азия вновь пребывала в брожении. Из всех многочисленных

новаторских мастерских самые значительные находились в

136

Пергаме. Атталиды устроили у себя во дворце музей, в котором

собрали даже архаические произведения Бупала и Оната,

приблизили к себе великолепных мастеров. Именно при дворе

Атталидов возникло искусствоведение как новый вид

творчества. По заказу Атталидов были созданы некоторые из

самых замечательных творений эпохи.

Аттал I возвел на вершине цитадели около святилища Афины

большой жертвенник, чтобы отметить свою победу над

галатами, кочевыми племенами галлов, которые пришли в Азию

и разоряли ее города. Весь ансамбль сейчас восстановить

трудно, но к нему можно отнести некоторые известные

фрагменты, а именно: «Умирающего гладиатора» из Капитолия

и группу «Аррия и Пет» из собрания Людовизи 67, которая на

самом деле изображает умирающего галата и галата,

кончающего жизнь самоубийством после убийства своей жены.

Для неизвестного скульптора это была прекрасная возможность

воспеть славу властителя, продемонстрировав отчаяние

побежденных. Лица их выражают ужас поражения и смерти,

тела обезображены страшными ранами.

Эвмен II построил большой алтарь Зевса и Афины

Никефоры, по основанию которого идет длинный фриз (130

метров) на восточный манер с изображением <133>

«Гигантомахии». (Внутри был другой фриз, менее динамичный,

более классический по форме, посвященный Телефу – сыну