Елочки-иголочки, чудеса под Новый год

– Я… я тут это… застряла… моя машина… вон… – промямлила Татьяна сквозь слёзы и махнула рукой в сторону, где в кювете под слоем снега угадывались контуры машины с еле светящимися огнями.

– Ничё себе! Как это тебя угораздило? Щас посмотрим. Залезай пока ко мне в кабину. Отогревайся.

Максим подсадил девушку в грузовик, а сам пошёл посмотреть, что с её машиной. Через несколько минут он вернулся и сел в кабину, шумно отряхиваясь от снега.

– Да, глубоко увязла твоя «лошадка», надо эвакуатор вызывать. Колёса заблокированы. Сами не справимся. У меня, конечно, есть трос, но вряд ли что-то получится. Да и нет времени с этим возиться. Всё-таки Новый год вот-вот наступит. Меня ждут. Тебя, похоже, тоже?

Он разглядывал свою случайную новогоднюю находку. В тепле кабины она оттаяла, на щеках загорелся нежный румянец, слёзы почти высохли, губы из синих стали розовыми.

– Так, давай-ка снимай мокрые шубку и ботинки, заворачивайся в тёплое одеяло. Будем сушиться.

Максим закутал девушку в одеяло и протянул ей фляжку:

– На-ка, хлебни чуток. Здесь коньяк, хороший, Реми Мартин. Извини, специальных бокалов нет.

Татьяна улыбнулась сквозь оставшиеся слёзы, отхлебнула маленький глоточек коньяка и почувствовала, как обжигающая струйка жаркой волной окатила её от горла до пальцев ног. Она глоток за глотком пила огненный напиток, и ей чудилось, будто внутри растекается жидкое золото, в котором растворяются все страхи и тревоги.

«Как хорошо, – подумала девушка, ощущая во рту привкус ванили и карамели, – как хорошо, сидеть вот так, завернувшись в тёплое одеяло под обволакивающим взглядом красивого, сильного мужчины, – её даже бросило в жар. – Что вообще происходит? Почему вдруг стало так легко и даже весело? Почему ей так хорошо рядом с этим незнакомым мужчиной? Ведь только недавно она боялась замёрзнуть насмерть, а теперь… Всё уже кажется совсем не страшным, а наоборот, забавным и милым». Страхи отступили, пурга за окном уже не пугала. Татьяна подумала, что теперь всё будет хорошо.

Максим с удивлением смотрел на уютно завернувшуюся в пуховое одеяло девушку.

«Чёрт-те что происходит. Откуда она свалилась на мою голову? Почему мне так приятно заботится о ней? Я её совсем не знаю. И не хочу знать. Нельзя. Но почему мне так хочется обнять её? Нет, не думать, не смотреть. Напасть какая-то. Мне это совсем не надо. Но почему так хочется взять её маленькие ручки в свои, поднести их к губам и согреть каждый пальчик. Стоп. Макс, ты сходишь с ума. Ты всё-всё об этом знаешь. Это ничем хорошим не кончается. Ты ведь оброс бронёй. Ты больше никого не подпустишь слишком близко. Но почему, почему плавится броня? Нет, нельзя. Надо избавиться от этой девицы. Немедленно. Я отвезу её, куда надо. Так ей сейчас и скажу».

– Послушай, я не знаю, куда ты ехала, но давай сейчас поедем… ко мне, – произнёс Максим непослушными губами, – у меня тут недалеко… домик.

«Господи, что я делаю?! – подумал он про себя. – Я ведь совсем не то хотел сказать…», – и продолжил:

– На полчасика. Выпьем горячий глинтвейн, ты просушишь промокшие вещи, приведёшь себя в порядок, и потом я отвезу тебя к твоим друзьям. Они, наверное, заждались. Позвонишь им. Тут телефон не ловит. А твою машину утром я пригоню туда.

– А… это удобно? – смутившись спросила Татьяна. Внутри у неё всё кричало: «Удобно, удобно! Боже, что со мной? Я готова ехать домой к совершенно незнакомому мужчине! Нет, это невозможно. Надо попросить его отвезти меня к друзьям, в Жуковку, тут недалеко. Сейчас же. Да, я так и скажу, это будет правильно». Вместо этого у Татьяны вырвалось:

– Ну, если только на полчасика…

«Боже, что я творю? Да, да, увези меня, куда хочешь!», – вопило всё её существо.

– Ну, что ж, тогда поехали? – Максим завёл фуру.

– Ой, – вспомнила Татьяна, – у меня же там… в машине… там на заднем сиденье, там… это…

– Что ты тамкаешь?

– Там пакеты с оливье и мандаринами! Сегодня же Новый год. И ещё пакет с платьем.

– Щас, я – Максим метнулся к Туксону, с трудом открыл дверь и вернулся с тремя большими пакетами, – вот, держи, твои друзья будут довольны.

Через 15 минут они подъехали к высоким решётчатым воротам, за которыми виднелась красная черепичная крыша. Дом был очень уютным, одноэтажным, с большой застеклённой террасой, выходившей в сад. Стены из деревянного бруса отливали тёплым янтарным светом. Большая гостиная, совмещённая с кухней была обставлена старинной массивной мебелью, с высокого потолка свисала тяжёлая кованая люстра. Откуда-то из-за угла вышел важный чёрный кот и стал вертеться у ног хозяина, выгибая хвост трубой. Жмурясь, он наблюдал за девушкой круглыми разноцветными глазами. Один глаз был голубой, а второй – золотисто-жёлтый.

– А … знакомься, это – Филимон, можно просто Филя. Он тут смотритель. Я у него гостюю. Максим затопил камин. Усадил девушку в глубокое кресло, укрыл пледом.

– Давай, устраивайся поуютней, оттаивай.

Он зажёг свечи, приготовил глинтвейн.

– Снегурочка, всё же, как тебя зовут? – спросил он, протягивая ей кружку с тёплым красным вином. Запахло корицей, гвоздикой, имбирём и кардамоном.