Элоиз

Но теперь я хочу уехать из Корнуолла, в котором каждое утро было ясным, независимо от времени года. Даже на Рождество здесь над тропинкой сада порхают бабочки. В ноябре на нашей лужайке появляются нарциссы, и зимой они все такие же золотисто-желтые — им все нипочем. В солнечные дни море тут синее-синее, в золотых бликах. Когда небо хмурится, вода становится оловянно-серого цвета. Но волны в белых барашках бьются о берег, и душа просветляется и поет, и не хочется думать ни о чем плохом, видя всю эту красоту.

Воздух Корнуолла переполнял мою душу счастьем и покоем. Он был моей тихой гаванью вот уже двадцать лет, и мы запланировали эту поездку еще до смерти Элоиз. Мы хотели оторваться от лондонского дома, побыть вдвоем, пока наши мальчики разъехались по университетам, а дочка отправилась на лыжный курорт вместе со своим классом. Но вот Элоиз умерла, и меня накрыли мрак и смертная тоска. Ужаснее всего было то, что моя подруга словно тянула меня в пропасть, внушая тягостные мысли, тревожа мое воображение.

Крис уже спал. Я обхватила его руками. Он такой сильный, теплый человек. Завтра утром надо будет извиниться. Скажу, что и вправду пора домой.

Утром я попросила прощения у мужа. Он был так мил — радовался, что я снова весела. Поэтому после завтрака он переспросил — может, я передумала ехать в Лондон? Он с надеждой посмотрел в окно: небо над Корнуоллом было ясным и чистым как слеза. Он сказал, что по радио объявили лондонскую погоду — там опять заладили дожди. А тут такая красота, что все мои вечерние страхи как рукой сняло.

— Давай махнем на пляж в Полкеррис, — предложил Крис. — Такой хороший день. Что нам делать в дождливом Лондоне?

Конечно, он прав. Нужно напитаться солнцем, морским воздухом, чтобы отогнать ночные кошмары. Я посмотрела на Криса и кивнула. Он улыбнулся и поцеловал меня в макушку.

Мы вышли из дома в сад. Вдыхая соленый воздух, я воспряла духом и вдруг вспомнила про кафе «Тэлланд Бич». Интересно, открыты ли они в это время года? Курортный сезон обычно начинается после Пасхи, но хозяева — молодая пара — вполне могут сделать исключение в хорошую погоду, особенно если она придется на выходные. Да, мы сходим туда ближе к вечеру и выпьем по чашке чая, решила я. А пообедать можем в Полкеррисе или Фоуи.

В Бодинник[2] мы приехали уже через двадцать минут и стали ждать парома. В очереди перед нами было всего две машины, не то что летом, когда сюда съезжаются семьями, чтобы переправиться в сторону Фоуи. Мне даже было приятно задержаться тут. Я любовалась домиком на берегу реки и думала о Дафне дю Морье. Она тут жила. В белом доме с синими ставнями. Феррисайд, самый первый и самый любимый дом Дафны. Мы с Элоиз обожали ее. Каждый год ездили на литературный фестиваль в Фоуи в честь самой знаменитой писательницы — уроженки Корнуолла. Вдруг с грустью подумалось, что теперь я отправлюсь туда одна.

Переправа заняла какие-то пять минут. Мы выехали с парома, свернув направо и миновав парковку. Чтобы добраться до Фоуи, нужно свернуть налево, но мы продолжали ехать вперед, пока у дороги не возник указатель на Полкеррис и Менабилли[3].

Ах, Менабилли. Настоящее место паломничества для тех, кто хочет проникнуться восхитительным миром Дафны дю Морье. Любой из нас, кто так очарован ее историями, происходящими неизменно в Корнуолле, знает, как она обожала это поместье — ведь именно там она написала свой самый лучший роман «Ребекка», такой завораживающий, волшебный. Иногда мы с Элли приезжали сюда, бродили по дорожкам, пытаясь хоть краем глаза увидеть старинный дом, в котором она жила на протяжении двадцати лет. Но густая листва деревьев скрывала его от посторонних глаз.

В Полкеррисе мы обычно перекусывали либо в «Рэшли Инн», очень уютном пабе с видами на море, либо в бистро «У Сэма» с хорошим рыбным меню.

Сегодня мы выбрали «У Сэма». То была переделанная лодочная станция XIX века. Отделка самая простая — дерево и стекло. Заведение стояло прямо на пляже, по которому в эту февральскую субботу гуляли собаки, дети, их мамы и папы.

Мы заказали креветки и морские гребешки. В ожидании заказа смотрели, как на пляже малышня копается в песке, вооружившись разноцветными ведерками и лопатками.

Конечно же, мы поговорили об Элоиз, но больше про Теда и близняшек. Нам так и не удалось увидеться с ними после похорон. Но после ночного кошмара мне и не хотелось. Отложим на потом. Возможно — завтра.

— Еще надо обязательно повидаться с Джулианой, — сказала я. — Она все никак не отойдет после смерти Элоиз. Я звонила ей на прошлой неделе — она даже не в состоянии была со мной разговаривать, настолько она была не готова к произошедшему.

— Кэти, ну что за ерунда. Джулиана давно была готова. Она уже давно жила с мыслью, что ее дочь смертельно больна.

— Да, Крис, но Элли держалась молодцом до самого конца. Джулиана была уверена, что Элоиз продолжает бороться. Да что Джулиана — даже врачи так думали. Буквально перед смертью они говорили Теду с Джулианой, что у нее есть еще в запасе год или как минимум полгода.

— Они явно ошиблись.