Элоиз

— Молодец, сынок. Очень мудрое соображение, поддерживаю.

Иви улыбнулась. Она боготворила отца за его ум и ученость. Уж если он подтвердил, что с Артуром все будет в порядке, то так оно и будет.

Полпятого утра. Наши дети и Артур отправились спать. Позже мы узнали, что Джек тоже поговорил с Артуром, попытался ему объяснить, почему ему не говорили, кем ему приходятся Изабелла и Джек. Все это делалось из самых лучших побуждений — они не хотели травмировать Артура. Теперь же, когда ему шестнадцать, он поймет, каким образом сорокалетний Джек оказался его дедушкой. Разговор закончился хорошо, и все обнялись.

Стрельба всполошила соседей, и нам пришлось объяснять, что Тед не просто пьян, а у него посттравматический синдром, связанный со смертью жены. Соседи обожали Элоиз и симпатизировали Теду, но их беспокоила и собственная безопасность. Хорошо, что Крис со всеми умеет договориться. Он объяснил, что ружье у Теда он отнял, а самого бузотера запер во флигеле. Немного ранее он сходил туда и заставил Теда принять успокоительное. А соседям пообещал, что, как психиатр, срочно позаботится о его лечении.

— Это правда, Крис? — сказала я, когда мы с Джеком и Джулианой решили попить чаю, прежде чем отправиться досыпать. Стоит сказать, что малышки Роуз и Виолета спали как сурки и ничего не слышали.

— Ты о чем? — переспросил Крис.

— Ты и вправду срочно займешься его лечением?

— Ну, точно не могу сказать. Проблема в том, что я не знаю, от чего его лечить. Могу прописать ему антидепрессанты, могу предложить курсы психотерапии для людей, потерявших близких. Только я не уверен, что он согласится на все это.

— А что же тогда? — сокрушалась Джулиана — Я не позволю ему и близко подходить к девочкам. Он просто опасен. Если бы он повез их ночью домой, они бы точно разбились.

— А можно его насильно уложить в больницу? — поинтересовалась я.

Крис улыбнулся:

— За то, что он напился и устроил бучу? За это в больницу не кладут, как ты понимаешь.

Тут в разговор включился Джек:

— А если отдать детей под опеку через суд? — предложил он. — Мы ведь вполне можем доказать, что он представляет угрозу для детей.

— Я не отдам детей ни под какую опеку, — возмутилась Джулиана.

— Вы меня не так поняли, — сказал Джек. — Я имел в виду — под вашу опеку. Они ведь могут жить у вас.

— Да, это реально? — поинтересовалась я.

— Попробуем, — ответил Крис. — У меня есть связи в службе опеки. Думаю, стоит попробовать.

Потом мы решили немного поспать. Джек прилег на диван в столовой, а мы разошлись по своим комнатам.

Я все лежала и думала. Перспективы — самые мрачные. Тед будет сопротивляться, и не только потому, что это его дети, а еще и потому, что без них он лишается средств к существованию. Без боя он не сдастся. Да и суд найдет смягчающие обстоятельства — состояние аффекта, раз, и два — нельзя ломать человеку жизнь, отнимать у него последнюю радость — его дочерей.

Я начала засыпать, и сразу в голове зазвучал, откуда-то издалека, тихий голос:

— Я предупреждала тебя, Кэти, что нельзя ему верить. Мои дети в опасности. Ты должна забрать их у него. Теперь.

Я постараюсь.

Мы проснулись с тяжелыми головами. Спасибо Иви — она встала и покормила малышек завтраком, чтобы взрослые могли еще поспать. Наконец все мы собрались в столовой, и вопрос у всех был один: как быть с Тедом?

И я задала этот вопрос вслух.

— Да никак. Он сбежал, — сказал Джек.

Он как раз вернулся с улицы.

— Как сбежал? — удивился Крис.

— Очень просто. Выбил дверь и сбежал, она же хлипкая. Наивно было полагать, что флигель может послужить тюрьмой.

Мы притихли, не зная, печалиться или радоваться. С одной стороны, никому из нас не хотелось общаться с Тедом, и теперь он постарался за нас, а с другой стороны… Куда он мог отправиться? И почему не дождался, когда девочки проснутся?

Роуз и Виолета были тут же в столовой и не могли не услышать, о чем мы говорим.

Виолета подошла к Джулиане и спросила:

— А где папа?

— Думаю, он поехал домой, солнышко, — ответила Джулиана.

— А как же мы с Роуз?

— Он просто не хотел вас будить. Папа уехал по делам, потому что ему позвонили очень рано насчет его картин. Но он скоро вернется и заберет вас.

Виолета задумалась, а Роуз расстроенно спросила:

— Папа опять сердится?

Джулиана растерялась, и я пришла ей на выручку:

— Ну что ты, Роуз. Просто папа сейчас занят.

Тут и Роуз задумалась, а потом и говорит:

— Да нет, он сердится, я знаю. Мама всегда говорила, что в такие дни он злой.

— Я не люблю сердитого папу, — сказала Виолета. — Я его тогда боюсь.

— Почему, дорогая? — спросил Крис.

— Потому что он тогда кричит. Он на маму кричал, и она тоже боялась. И еще она говорила, что хочет увезти нас оттуда.

— Только она не смогла, — вздохнула Роуз. — Мама заболела.

— А потом умерла, — с детской прямотою подытожила Виолета.

Мы растерянно замолчали.

А потом Роуз спросила:

— Бабушка, можно мы с тобой жить будем? Мы с папой не хотим. А мама всегда говорила, что нужно нам втроем жить у тебя.