Элоиз

— Что ты говоришь? — На глазах у Джулианы выступили слезы. — Ну конечно, вы можете жить у меня, я только рада буду. Но прежде я должна спросить вашего папу. А то он возьмет и расстроится.

Девочки хором замотали головами.

— Да нет, он не расстроится, — сказала Виолета. — Папа, когда сердитый, говорит, что мы ему надоели. И обзывает нас абу… абу…

— Обузой, — подсказала Роуз.

— Да, — согласилась Виолета.

Тут в столовую вошла Иви:

— Эй, девчонки, пошли мультики смотреть?

— Ура! — закричали малышки и побежали за Иви.

— Ну так что будем делать? — спросил Крис.

— Делать что-то надо, — задумчиво произнесла Джулиана. — И я ни на один день не отпущу к нему детей. Я забираю их к себе в Роузлэнд, пусть будут со мной.

— Не уверен, что он позволит вам это сделать, — сказал Крис. — Скорее всего, он обратится в полицию и скажет, что вы их похитили. Нет, нужно действовать через другие каналы. Я поговорю со своими друзьями-юристами. И займусь этим прямо сейчас.

С этим словами Крис поднялся наверх.

Я обратила внимание, что Джек как-то странно притих, слушая наш разговор.

— А вы что скажете, Джек?

— Кэти, я тут человек посторонний, — сказал Джек, гнусавя на австралийский манер. — Как бы я ни хотел этого, я не являюсь членом семьи Элоиз. Я так, дальний родственник. Не мне судить о том, что тут происходит, но совершенно очевидно, что Тед — не в порядке. А это очень плохо для детей.

Он испытующе посмотрел на меня и прибавил:

— Я никому не хочу переходить дорогу, но через некоторое время нам надо бы поговорить.

— Почему не теперь?

Он покачал головой:

— Нет, позже. — И он кивком указал на Джулиану, которая как раз была тут и мыла посуду.

А потом каждый занимался своим делом. Я приняла ванну и помыла голову. Джулиана искупала малышек. Крис прирос к своему ноутбуку, списываясь со знакомыми. Мальчишки гоняли мяч на поляне, а Иви болела за них. И только Джек погрузился в себя, отстранился. Пока я вытирала голову полотенцем, я видела из окна, как он вышагивает по дорожке и все думает, думает о чем-то.

Днем мы снова собрались и решили пойти обедать в приморское кафе. Море! Идея напрашивалась сама собой — у нас тут столько детей, от мала до велика.

Джека мы не дозвались, но потом увидели его — он шел вдоль берега, перешагивая через большие камни. Мы стали кричать и махать ему, и он замахал в ответ. Скоро он уже присоединился к нашей компании. И еще Крис оказался прав — с Артуром все было в порядке. Джулиана рассказала нам, что Джек очень аккуратно с ним поговорил. А сегодня утром Артур вовсю подшучивал над Джеком, называя его «дедулей», а потом ему это надоело, и он сказал, что ему как-то проще по-прежнему обращаться к нему «Джек», потому что тот ну совсем не тянет на дедушку. Джек рассмеялся и сказал — да ради бога. На этом все трагедии закончились.

Себе мы заказали крабовые сэндвичи, а детям — сосиски в тесте и корнуоллские пирожки. И много-много чая и кока-колы. Мы и думать забыли про Теда. Потом мы заказали малышкам мороженое, и они, довольные и счастливые, уплетали его за обе щеки. И всюду перед глазами присутствовало море: ритмичный шелест волн приводил меня в состояние глубочайшего покоя. Душераздирающие беседы с призраком моей подруги остались в прошлом, и это было как камень с души. Теперь я была не одна, теперь все мы озадачились безопасностью малышек. Тяжкая ноша, разделенная на всех, более не давила на меня.

Мы долго так сидели, а потом Крис сказал, что ему надо домой — сделать важные звонки и еще списаться кое с кем. Джек с Джулианой были готовы отправиться в Роузлэнд, но близняшки хотели остаться, и Артур с Иви тоже. А Сэму с Томом нужно было ехать в Лу — они договорились с местными ребятами порыбачить. В итоге Иви с Артуром остались присмотреть за девочками, а мы разбежались по своим делам.

Вернувшись домой, я отправилась взглянуть, в каком состоянии оставил Тед мой флигель. Дверь, действительно, выбита, но ее легко можно починить. Я зашла внутрь. Там все было перевернуто вверх дном. Скомканное постельное белье валялось на полу. Полка с моими любимыми книжками Дафны дю Морье, Пуллмана, Стивена Кинга и Энн Тайлер была опрокинута, а «Грозовой Перевал», «Джейн Эйр» и издания в мягких обложках Донны Леон и Джоан Роулинг были разорваны в клочья. Свечи были разбросаны по комнате, и мои любимые маленькие мелочи — как, например, «кроличьи» подставки для книг, — оказались поломаны или разбиты. Это было очень неприятно, потому что все это натворил не какой-то там вор, а человек, которого я знала много лет и считала другом, а теперь он стал моим врагом.

Мне захотелось уйти, и даже не было сил убираться. И тут взгляд мой упал на стол, где у меня всегда лежит наготове стопка бумаги, ручки и карандаши. Что касается писательской работы — тут я настоящий ретроград. Предпочитаю писать от руки, безо всяких там «макинтошей». Бумага вся была перемешана, некоторые листы скомканы и брошены на пол. Зато в центре стола лежала исписанная Тедом страница. Он явно хотел, чтобы я прочла это.