Элохим

Тем временем в Храме Синедрион оживленно обсуждал, как удержать события под контролем. Мнения, как всегда, разошлись, и не было видно конца спорам. Кто-то напомнил, что ребенок может родиться в любую минуту и что надо кого-то срочно послать к толпе, собравшейся перед домом Элохима. Было решено отправить Йешуа бен Сия, а самим продолжать обсуждение, сколько бы оно не продлилось, хоть до утра.

К полуночи вся улица от дома Элохима до Овечьего рынка была заполнена толпой. Йешуа бен Сий ровно в полночь произнес перед толпой Тиккум Матзот (Tikkum Matzot), ночную молитву.

Люди благоговейно внимали каждому слову молитвы, после которой он попросил их разойдись по домам. Но лишь немногие последовали его просьбе. Большинство хотело дождаться чудного мгновения, стать свидетелем исторического события.

Но время шло, а Анна никак не могла разродиться. Схватки то начинались, то прекращались. Ребенок словно не хотел появляться на свет.

Иудифь все также часто выбегала за новой водой. При каждом ее появлении Элохим невольно вскакивал со стула. Но она стремительно проносилась мимо, не произнося ни единого слова.

Так прошла вся ночь. И всю ночь люди простояли на улице с зажженными свечами.

Утром перед самым рассветом схватки у Анны участились. Ее стоны превратились в прерывистые душераздирающие крики. Люди на улице, затаив дыхание, ждали. Внезапно крики прекратились. И через считанные секунды послышался громкий жалобный плач новорожденного.

Элохим и Иосиф одновременно вскочили на ноги, посмотрели друг на друга и уставились на дверь комнаты Анны. Элохиму показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Иудифь вышла оттуда. Не спеша, она подошла к Элохиму и сказала одно слово:

– Девочка.

– Как Анна? – нетерпеливо спросил Элохим.

– Госпожа очень утомилась. Но, кажется, вы не расслышали. У вас родилась дочь.

– Слава Богу!

Иудифь еще раз повторила:

– Госпожа родила девочку, а не мальчика.

– Девочку!? – переспросил Элохим непонимающе.

– Да, девочку, дочку.

Элохим никак не мог соотнести непривычное слово с собой. У него родилась дочь. Но ему сразу было трудно осознать перемену в своей жизни. Он виновато улыбнулся.

– Могу я зайти к ним?

– Нет. Они только, что уснули.

Вдруг Элохима охватило сильное волнение. Он понял, что бесконечно рад рождению дочери. Он даже забыл, что все ждали сына.

– Иосиф, – радостно воскликнул он, – надо готовиться к Симхат Бат![56]

– Брат, люди ждут за воротами. Простояли всю ночь…

Иосифа прервал стук в дверь. Это был Йешуа бен Сий. Он вошел, и стоило ему только взглянуть на Иудифь, чтобы сразу понять, что родилась девочка.

– Девочка? – все же спросил Йешуа бен Сий.

– Да, – подтвердил Иосиф.

Йешуа бен Сий подошел к Элохиму, обнял его и вышел из дома.

Вмиг весть волной прокатилась по толпе. Наступила гнетущая тишина. Люди не хотели верить своим ушам.

– Девочка!? – переспрашивали они друг друга. – Не может быть!

– Значит, зря проторчали тут всю ночь! – разочарованно сетовали некоторые.

Разочарование вскоре сменилось горечью. Поднялся какой-то непонятный гул. Йешуа бен Сий понял, что нельзя терять ни минуты. Он быстро забрался на забор и громко воззвал:

– Benei Yisrael!

Гул в толпе мгновенно затих. У многих навернулись слезы на глаза. Слезы горечи.

– Benei Yisrael! – повторил проникновенно Йешуа бен Сий. – Мы ждали Мешиаха две тысячи лет. Мы простояли всю ночь. Но Господь Бог не послал нам Спасителя. Он сегодня отвернулся от нас. Грехи наши перед Ним безмерны. Но Он милостив и терпелив. Мы сошли с праведного пути. Но мы подождем еще две тысячи лет. Барух Атах ХаШем!

– Baruch Hu![57] – откликнулась толпа.

Голос Йешуа бен Сия на миг осекся. Слезы заблестели в его глазах. Он поднял руки к небу и во весь голос крикнул:

– HAL-EL-LU-YAH!

– HAL-EL-LU-YAH! – отозвалась в один голос толпа.

80

Горькая весть быстро разошлась по городу, привнося глубокое разочарование в каждый дом. Только во Дворце она была встречена с радостью. Ирод буквально ликовал.

– Я был прав. Говорил же, что у него родится девочка. Элохим не из тех, кто способен произвести на свет сына. Мешиах! Помазанник! Царь Иудеев! Вот вам и Царь! Девочка! Получите!

Когда же Ахиабус сообщил, что люди простояли всю ночь перед домом Элохима, царя охватил неудержимый хохот.

– Всю ночь!? – переспросил царь, хохоча и содрогаясь в конвульсиях.

– С зажженными свечами в руках!

– С зажженными свечами!? – Ирод схватился за свой большой живот, – ха, ха, ха!!!

Ахиабус также захохотал, подобострастно, неуклюже, чем еще больше распалил царя и вызвал у Сарамаллы ухмылку. Ферорас присоединился к брату. Братья хохотали одинаково, как близнецы. Указывая пальцем на Ахиабуса, они вскоре перешли на высокие нотки «лошадиного ржания». Так они смеялись долго. Только Николай сохранял серьезное выражение лица. Наконец, Ирод утомился, вытер слезы и рухнул на тахту.

– Зато родилась дочь Давида. Вот она и родит мне сына, – внезапно заявил царь.

– Моро, придется долго ждать, – сказал Ферорас, – двенадцать лет, по меньшей мере.