Элохим

– Мигдал Бабел был только по названию башней. Башню слишком высоко не построишь. Упадет. На самом деле он строил Пирамиду. Первую в мире. Египтяне начали строить свои пирамиды – mer’ы – намного позже. Но это другой вопрос. Всевышний тогда смешал языки, и люди перестали понимать друг друга. Бросили строительство и разошлись в разные стороны. Пошли разные народы по земле. И вот тогда Всевышний избрал нас как свой любимый народ и как святого хранителя его интересов на земле. Мы никому в мире не позволим восстать против Всевышнего, как это пытался сделать Нимрод.

Элохим вспомнил, как Азаз-Эл высоко отозвался о Нимроде, и теперь яснее понял, почему тот боролся против прихода Мессии. Между тем, рабби Иссаххар продолжал:

– После Нимрода лишь двое, эллин Александр и римлянин Юлий Цезарь осмелились стать владыками мира, но оба погибли не своей смертью. Греки умеют мыслить глобально. А римляне – действовать локально. Мы единственный народ в мире, который умеет, как говорит Учитель Йешуа бен Сия, «мыслить глобально и действовать локально». Теперь в Риме нет крупной личности масштаба Юлия Цезаря. Теперь Рим безлично, как народ, претендует на владычество над миром. Мешиах есть наш ответ Риму.

Тут Элохим вспомнил сомнение Ирода о рождении у них сына.

– Абба, а вдруг, на самом деле, Анна родит дочь?

– Элохим, это тот вопрос, о котором как раз я хотел с тобой поговорить. Боялся, что умру раньше, не дождусь твоего возвращения.

– Значит, и вам неизвестно, кто родится у Анны? Что же сказано в Великом Тайном Предсказании?

– Великое Тайное Предсказание тут молчит.

– Стало быть, и вы не уверены, что Мешиах придет.

– Нет, приход Мешиаха предопределен и неотвратим. Но тайна его рождения не известна никому. Быть может, она не была известна также самому Мелхиседеку. Он лишь сказал Аврааму, что «тайна рождения Мешиаха откроется непосредственно двоим».

– Кому это «двоим»?

– Тебе и Ей.

– Кто она?

– Женщина, которая будет хранить в себе наивеличайшую в этом мире тайну. И она прошепчет ее только тебе на ухо.

– Не Анна?

– До сих пор я думал, что это Анна. Но теперь не уверен.

Элохим оцепенел. Дверь открылась. Вошла Анна. Элохим посмотрел на нее, словно ища ответ на только что возникшую загадку.

– Почему вы так сидите? Как на поминках.

– До поминок еще далеко, – пошутил рабби Иссаххар.

– Абба, ты все шутишь. А почему ты, Элои, так странно смотришь на меня?

Элохим опомнился и отвел взгляд от Анны.

– А, понятно. Секретничали за моей спиной. Я помешала. Ничего, ничего. Все равно узнаю.

– Абба, я принес меч обратно, – сказал Элохим и протянул меч рабби Иссаххару.

– Стало быть, Рубена больше нет. А как сыновья?

Элохим ничего не ответил. Анна пристально взглянула на него и ахнула.

– Боже мой! Ты убил всех? Как ты мог!? Боже мой! – Анна закрыла рот рукой и отвернулась от Элохима.

– Бедная Ася! Бедные малютки! – сказал грустно рабби Иссаххар.

– Абба, я не хотел их смерти, – ответил Элохим, положив меч на кровать, и прибавил: – Так вышло.

– Возьми меч. Его теперь тебе надо передать уже Йешуа.

Рабби Иссаххар взял колокольчик. Пришел Никодим.

– Никодим, голубчик, будь любезен, пригласи Йешуа.

– Сию минуту, рабби.

В комнате воцарилась мучительная тишина. Вскоре появился Йешуа бен Сий. Элохим встал и протянул ему завернутый в одежду меч.

– Что это?

– Меч Давида, – сказал Элохим. – Передаю тебе на хранение.

– Йешуа, ты должен хранить его как зеницу ока, – сказал рабби Иссаххар. – И вернуть его любому сыну Давидову по первому требованию.

46

Анна и Элохим ушли от рабби Иссаххара поздно вечером. Анна внешне была спокойна. Однако Элохим знал, что ее внешнее спокойствие обманчиво, и что на самом деле у нее внутри бушует вулкан, который в самый неожиданный момент может извергнуться с невероятной силой.

Анна вообще очень редко теряла самообладание и никогда не впадала в истерику. Спокойствие оставалось доминирующей чертой ее характера. Однако она была способна создавать ситуации крайней опасности. В такие минуты Элохим любил ее особенно сильно. Она давала ему возможность почувствовать всю остроту жизни.

Однажды, когда они еще не были женаты, но уже были обручены, они вдвоем прогуливались в Царских садах. Элохим с гордостью рассказывал ей о своих предках, царях иудейских, каждый из которых посадил здесь по дереву, и рассказал ей о своем желании также посадить дерево.

– Но ты ведь еще не царь иудейский!

– Не важно. Зато Сын Давидов! – гордо ответил тогда уязвленный Элохим.

– Хорошо, Сын Давидов, – сказала спокойно Анна. – Ты мне как-нибудь покажешь, что это такое «Сын Давидов».

На другой день они вновь пошли гулять за город. Спустились к Змеиному пруду в долине Енном. Сперва побродили вокруг пруда, а затем вошли в рощу на склоне горы Злого Совещания. Они забрели на лесную тропинку, которая круто вела между деревьями вверх к вершине горы.