Элси Динсмор

«Ах, если бы они не пришли в этот момент, — думала расстроенная девочка, неохотно уходя медленными шагами. — Я уверена, абсолютно уверена, что папа хотел посадить меня к себе на колени, а они ему помешали. Ох, неужели он никогда больше не захочет так сделать? Дорогой мой, милый папочка, если бы ты только знал, как давно я мечтаю посидеть с тобой!»

Но миссис Динсмор, которая торопливо вышла, когда отец выводил Артура из гостиной, величественно шла теперь по коридору, возвращаясь обратно. Элси увидала ее и, не желая в этот момент встречаться, решительно ускорила шаги и почти взбежала по лестнице в свою комнату. Там она увидела старую тетушку Фиби, мать Джима, которая поджидала ее.

Бедная старенькая женщина была переполнена радостью, и ее горячие излияния благодарности и благословений заставили Элси почти забыть все свои расстройства.

Затем пришел сам Джим, попросил разрешения увидеть мисс Элси и выразил свои благодарности, сопровождаемые слезами и всхлипываниями.

Бедный парнишка был ужасно напуган и поражен неожиданными обвинениями, но в свое оправдание он не имел права произнести ни слова, несмотря на полное неведение и абсолютную невинность. Его сердитый хозяин не обратил на это ни малейшего внимания.

Наконец тетушка Фиби вспомнила, что должна что-то печь, встала и позвала с собой Джима, чтобы он наколол ей дров и растопил печь. Слуги ушли, оставив Элси одну со своей няней.

Тетушка Хлоя молча сидела и вязала, а маленькая девочка, опустив голову на руки, задумчиво смотрела на пол, вспоминая снова и снова о том, что сегодня произошло между ней и ее отцом. Медленно, с радостным восторгом она перебирала все, что касалось ласки, каждое доброе слово, успокоительный тон, а затем представляя себе все, чтобы он мог сделать и сказать, если бы не появились эти непрошеные гости. С робкой надеждой на то, что он пошлет за ней, когда они уедут, она смотрела на часы и прислушивалась к каждому звуку.

Наступило время отбоя, и она не решилась больше ждать, потому что он строго распорядился о том, чтобы она всегда в это время была в постели, разве только по его особому разрешению она могла посидеть еще.

Некоторое время девочка лежала с открытыми глазами, думая о его необычной доброте и утешая себя надеждою на будущее, а затем уснула. Ей снилось, что она сидела у папы на коленях и его руки с любовью обнимали ее.

Она явно ощущала его теплые поцелуи у себя на щеке.

На следующее утро, когда Элси заходила в столовую, сердечко ее часто билось. Семья как раз только садилась за стол, и на ее наполовину страстное, наполовину робкое: «Доброе утро, папа», было отвечено с отсутствующим видом сухими словами: «Доброе утро, Элси». Затем, отвернувшись опять к своему отцу, он продолжил прерванный деловой разговор. На дочь он больше не обращал никакого внимания, только следя за тем, чтобы на ее тарелке была та пища, которую он позволял ей есть.

Элси была расстроена и блуждающим взглядом водила по комнате в бесполезной надежде получить улыбку или ласку. Неожиданно ее отец вышел, сказав на ходу старшему мистеру Динсмору, что он собирается поехать в Ион и, возможно, вернется только к ночи. Со вздохом девочка ушла в свою комнату готовить утренние уроки.

Элси чувствовала себя свободной от Артуровых преследований, потому что даже после его освобождения он боялся старшего брата, чтобы открыто сделать что-либо серьезное. Втайне же он замышлял расправу.

Однако положение девочки было далеко не счастливым, терпение ее часто подвергалось испытаниям, потому что миссис Динсмор была чрезмерно сердитой на нее из-за Артура. Всякий раз, когда отца не было поблизости, она обращалась с ней очень нехорошо, что давало повод и остальным членам семьи поступать точно так же. Только ее дедушка и тетя Аделаида оставались, как и обычно, холодными и держались на расстоянии. Отец же, хотя и внимательно следил за тем, чтобы все ее желания и потребности были исполнены, редко обращал на нее внимание, разве только укорял ее за какую-нибудь детскую провинность. Ни одна оплошность Элси не ускользала от его глаз.

— Мне кажется, — однажды сказала Аделаида, когда он выслал Элси из комнаты за какую-то незначительную провинность, — ты ожидаешь, чтобы ребенок был намного совершеннее, чем любой взрослый, и знал все правила поведения и этикета.

— Пожалуйста, Аделаида, — ответил он высокомерно, — я бы хотел воспитывать моего собственного ребенка так, как считаю нужным, без чьего-либо вмешательства.

— Извини меня, — ответила его сестра, — я не намеревалась вмешиваться, но в самом дела, Хорас, я думаю, что ты не представляешь, какой у тебя «орлиный» взгляд на ее проступки. И твой тон просто невыносимый, когда ты обращаешься к ней. Я знаю Элси намного больше, чем ты, и уверена, что ласковое обращение было бы намного полезнее и не наносило бы ей стольких ран.

— Достаточно, Аделаида! — воскликнул ее брат нетерпеливо. — Если бы я был на десять лет младше тебя, тогда бы твои советы были соответствующими и ты бы могла указывать мне. Но в настоящее время, когда я старше, я считаю их просто неуместными.