Элси Динсмор

— Я расследую это дело до самого дна, и ребенок или слуга, кто бы ни был виновен, за все расплатится, — заявил хозяин, нервно шагая по комнате.

— Артур! — строго спросил он, когда мальчик, бледный и настороженный, наконец появился перед ним. — Как ты посмел брать мои часы?

— Я не брал их, сэр, даже и не прикасался, — нагло ответил он, боясь встретиться со взглядом отца.

— Ну вот видишь, мой милый, я же тебе говорила, — победоносно воскликнула его мать.

— Я не верю тебе, — ответил отец. — Но если ты виновен, я строго предупреждаю, что тебе лучше сразу признаться, пока я не узнал об этом другим путем.

— Нет, это не я, сэр, это Джим, и я могу доказать это, потому что Уолтер и Анна видели. Мы все видели, что они выпали из его кармана, когда он залез на дерево, и он ужасно плакал, когда увидел, что они разбились. Он говорил, что не имел в виду их испортить, только хотел немного поносить, а затем подсунуть их обратно в полной сохранности, а теперь мистер будет очень сердиться и выпорет его.

— Обязательно выпорю, если это правда! — воск-

ликнул отец строго. — Он будет выпорот и отправлен на плантации. Таких слуг мне не надо в доме. Он посмотрел на Анну.

— Что ты на это скажешь? — спросил он.

— Это правда, папа, я это тоже видела, — ответила девочка, слегка покраснев и робко озираясь.

— А ты, Уолтер, тоже это видел? — спросил отец.

— Да, сэр, — ответил малыш тихим придавленным голосом. — Только, пожалуйста, папа, не наказывай его. Я уверен, что он не хотел их разбить.

— Помолчи! Он будет наказан так, как заслужил этого, — зло выкрикнул отец.

— Вот так, сэр, — повернувшись к надсмотрщику и указывая на Джима, — сказал он. — Возьми его и всыпь ему так, чтобы он надолго запомнил.

Элси сидела в своей комнате, стараясь учить урок на следующий день, но никак не могла сосредоточиться на предмете. Неожиданно в комнату вошла тетушка Хлоя, прижимая фартук к глазам, она горько рыдала.

— Няня, няня, что случилось? Что-нибудь с тобой? — спросила девочка встревоженным голосом, вскакивая на ноги и роняя книгу на пол.

— Что? — всхлипнула тетушка Хлоя. — Джим разбил часы нашего господина, а теперь его должны выпороть, и старая тетушка Фиби плачет, потому что это разбило ее старое сердце. Ведь ее мальчик...

Элси больше не могла слушать и стремглав выскочила в коридор и оттуда прямиком в комнату своего отца. Она подбежала к нему бледная и взволнованная и, схватив его за руку, жалобно смотря в его лицо, воскликнула, едва сдерживая рыдания:

— О, папа, папа! Не позволяй, ох не позволяй им бить Джима!

Вид мистера Динсмора был хмурый, почти суровый.

— Я сожалею, но это необходимо, дочь, — ответил он.

— Джим поступил очень плохо и достоин наказания, поэтому я не могу вмешиваться.

— О нет, папа, это не он, он не разбивал часы. Я знаю, что он не разбивал, потому я была там и все видела.

— Вот как? — произнес он удивленным тоном. — Тогда скажи мне, кто же это сделал. Я не думаю, что это ты, Элси? — И он внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ох, нет, папа! Я бы ни за что не рискнула дотронуться до них. Но только, пожалуйста, не заставляй меня ябедничать, только я знаю, что это не Джим. Пожалуйста, останови их быстрее, пока они не начали его бить!

— Тетушка Хлоя! — позвал мистер Динсмор. — Пойди к моему отцу и скажи, что это моя просьба, чтобы наказание отложили на несколько минут, пока я не приду.

Затем, взяв Элси за руку, он повел ее в комнату и, подведя ее ближе к себе, серьезно сказал:

— Теперь, доченька, если ты хочешь спасти Джима, тебе необходимо все рассказать об этом случае.

— Я не хочу ябедничать, папа, — умоляюще попросила девочка. — Я думаю, что это очень некрасиво. Разве недостаточно того, что я сказала, что Джим к этому непричастен?

— Нет, Элси, я уже сказал, необходимо, чтобы ты рассказала все, что ты знаешь.

— Ох, папа, не заставляй меня. Я не хочу этого делать,— опять взмолилась она со слезами на глазах.

— Мне было бы стыдно за тебя и я не хотел бы, чтобы ты была моим ребенком, если бы ты при любых условиях хотела наябедничать, — ответил он ласковым тоном, что очень удивило Элси. Она всегда трепетала при одной даже мысли протестовать против воли отца. — Но, — продолжал он твердо, — это единственный путь спасти Джима. Если ты сейчас не расскажешь всего, что знаешь, он будет жестоко наказан и отправлен на работу на плантации, что убьет его бедную старую матушку. Элси, я думаю, что ты поступишь очень нехорошо, если позволишь невинному пострадать, когда ты можешь предотвратить это. Кроме того, я должен буду

прибегнуть к своему авторитету и сказать, что ты должна это сделать немедленно, и ты, моя дочь, знаешь очень хорошо, что в вопросе подчинения отцу не может быть никаких отклонений.

Он замолчал, ласково глядя на маленькое, заплаканное, красное личико, выражающее невыносимые страдания и борьбу.

— Разве я недостаточно сказал, чтобы убедить тебя? — спросил он.

— Да, папа, я все тебе расскажу, — ответила она дрожащим голосом.

Историю свою она рассказала с явным нежеланием, но в простых, откровенных выражениях, что свидетельствовало о правдивости.