Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Разумеется, нам пришлось остановить съемки, и я послал его в больницу, где ему наложили четыре или пять швов на лоб, но, к счастью, у меня нашелся выход. По сценарию Элвис должен был быть столкнут с дороги на мотоцикле [Лейфом Эриксоном в одной из ранних сцен], и я подумал, что после этого у Элвиса вполне может быть повязка на лбу. Уоллис охотно одобрил это. Он счел это очень удачной идеей — главное, чтобы я не прекращал снимать. А Элвис пришел в себя, сразу как вернулся. Он был несколько притихшим и подавленным, оттого что вызвал весь этот переполох, он очень извинялся. Стоило мне сказать, что мне хотелось бы сделать, он сказал: «О, это замечательно, ведь мы можем продолжать съемки». Он очень боялся, что нам придется остановить картину».

Остальная часть съемок прошла без инцидентов. Благодаря режиссуре Рича картина выглядела лучше, чем большинство других фильмов на «Парамаунт», и Рич был особенно горд достоверностью изображения карнавала, который он снимал на большой скотоводческой ферме в Долине с привлечением тысячи статистов, и несколькими довольно сложными кадрами, в которых Элвис поет — в одном случае во время езды на мотоцикле, в другом своей девушке, когда они катаются на «чертовом колесе». Рич заменил этими кадрами, без каких — либо дополнительных расходов и с большой технической искусностью, общепринятые кадры с наложением (статичный Элвис на движущемся фоне), которых требовал сценарий. Он также работал с Элвисом над его текстом, и Элвис довольно неплохо удалось восстановить некоторые черты своего старого образа бунтаря, однако песни к фильму были почти непоправимо плохи, а грубоватость, которую Элвис был призван изображать по ходу фильма, под стать саундтреку, была скорее внешней, чем внутренне прочувствованной. И до конца съемок все так же оставались трения между Ричем и парнями, которые яростно бунтовали против исключения их из процесса, Рич же со своей стороны отвечал им презрительным отношением.

«Я не из тех, кто панибратствует с группой, которая окружает актеров, а они всегда были на съемочной площадке, и их нельзя было игнорировать. Помню, меня по — настоящему обеспокоил такой эпизод. Где — то в середине съемок я находился в монтажной и просматривал снятые кадры, и тут зашел Элвис и стал смотреть из — за моего плеча. Я занимался с редактором монтажом кадров, и Элвис так увлекся тем, что я делал, что я стал показывать ему, как мы переходим от долгого кадра к крупному плану или почему я вырезаю то — то и то — то. Он с увлечением следил за процессом, а потом спросил: «Можно я буду заходить сюда почаще?» И тут его стали дергать парни: «Эй, пойдем, все это чущь». Они, правда, употребили другое слово, а не «чушь». И они увели его, и после этого он больше не заходил в монтажную».

В конечном счете самой большой проблемой, вероятно, был сценарий, который, как и сценарии трех последних картин на «Парамаунт», был написан Аланом Вайссом в соответствии с рекомендациями Хэла Уоллиса («Уоллис выхолащивал сценарии. Меня просили сделать правдоподобное обрамление для двенадцати песен и множества девушек!») и в который раз изображал Элвиса, может быть, чуть менее скучающего и апатичного, чем в его других картинах. 20 апреля, в последний день съемок, в газете «Лас — Вегас дезерт ньюс энд телеграм» появилась статья, озаглавленная как «Элвис поспособствовал успеху картины Бартона — О’Тула», в которой говорилось следующее: