Элвис Пресли. Безрассудная любовь

В соответствии с новообретенным пониманием Полковника производственного процесса картина снималась в семи звуковых киносъемочных павильонах, в пяти разных местах вне студии, включая «Доджер Стэдиум». В какой — то момент во время съемок вспыхнули страсти, когда Ред, который никогда особо не скрывал своего презрительного отношения к Ларри, накинулся на него с кулаками, пока его не остановили другие парни. Элвис же вел оживленные философские беседы с несколькими из своих партнеров. Он испытывал искреннюю симпатию к Шелли Фейбере, с которой работал на «Girl Happy»; он подарил Диане Макбейн свой собственный экземпляр «Обезличенной жизни» и беседовал с ней о духовных заповедях Йогананды; и он вознамерился спасти Дебору Уолли, которая когда — то сыграла заглавную роль в «Gidget Goes Hawaiian», а в настоящее время пребывала в духовном смятении и сомнениях. Он говорил ей: «Послушай, у нас с тобой есть только этот краткий миг, так что давай используем его полностью. Не будем обращаться к прошлому. Не будем тратить время на пустые разговоры. У меня есть благая весть; я хочу передать ее тебе. Я мужчина, я не женщина, я душа, дух, сила. В этом мире меня ничего не интересует. Я хочу жить в совершенно другом измерении». Это был, по словам Уолли, поворотный момент в ее жизни.

С ведущим колонки новостей кино Мэем Манном он подробно говорил о своей матери, о своем детстве, об их последнем Рождестве вместе. Когда он приезжает домой, он по крайней мере раз в неделю ходит на ее могилу, сообщил он Манну, и каждый день на ее могиле лежат свежие цветы. Его сны о матери наполнены счастьем: «Это все равно как снова видеть ее и быть с ней рядом». Грейсленд всегда будет оставаться его домом из — за воспоминаний о ней. Это больше чем просто особняк для него; он олицетворяет собой «обиталище сердца. Это гораздо больше чем просто место, где можно спать, есть и т. д…. Для меня мой дом прочно связан со всеми проявлениями доброты и нежности со стороны моей мамы, бабушки и папы… Вся эта любовь по — прежнему живет внутри его стен. Это мой образ жизни с детства». Он хочет вернуться к тому, чтобы снова ходить в церковь, сказал он. «Мы всегда ходили в церковь, с тех пор как я себя помню. Последний раз, когда я ходил в церковь, это вызвало такое оживление и суматоху среди присутствовавших, что из уважения к церкви я решил там не появляться… Я работаю над альбомом религиозных песен. Я чувствую Бога и его милость, и я верю, что могу выразить его любовь к нам в музыке».

Это действительно так и было — он снова с головой ушел в музыку. RCA поставила условием, что на сессии, запланированной примерно на май, необходимо записать новый альбом, два новых сингла и рождественский сингл. Возможно, стремясь воспользоваться успехом «Crying in the Chapel», альбом специально запланировали как религиозный, и Элвис с Чарли и Редом начали неформально работать над материалом почти с самого прибытия Элвиса в Калифорнию. Совпадение или нет, но незадолго до этого Ред добавил еще один записывающий магнитофон к тому, который у него уже давно был, движимый стремлением еще больше утвердиться в качестве автора песен. Ему хотелось иметь возможность самому делать свои демонстрационные записи без необходимости идти в студию, а с помощью двух катушечных магнитофонов, ему казалось, он сможет научиться накладывать голоса и инструментальные партии. Он уговорил таких певцов, как Глен Кэмпбелл, которого он знал по «Ред Велвит» и голливудской музыкальной сцене, поучаствовать в записи некоторых его композиций всего за несколько баксов за сессию, но одновременно они с Чарли начали укладывать на пленку песни, которые, по их мнению, могли заинтересовать Элвиса, — и не только религиозные.

Словно в подтверждение мудрости стратегии Полковника, у всей компании снова возродился интерес к музыке вообще; каждое утро, перед тем как отправиться на студию, они слушали «Peter, Paul & Mary in Concert» или последнюю вещь трио «See What Tomorrow Brings», a «Odetta Sings Dylan» и так никогда не сходила с проигрывателя. Элвис также с большим интересом слушал Иана и Сильвию, не говоря уже о его любимых вещах в традиции госпел, блюзах и ритм — энд — блюзовых композициях. А когда они собирались все вместе, чтобы попеть, он в равной степени мог предложить как вещь «Statesmen», так и «Blowin… in the Wind» Боба Дилана, хотя у него и вызывала отвращение наждачная манера вокального и культурного самовыражения Дилана («У меня во рту словно Боб Дилан спал», — частенько говорил он, a «Rainy Day Women № 12 and 35», которая часто звучала в то время по радио, приводила Элвиса в ярость своей, как он считал, безответственной пропагандой наркотиков).