Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Эти неформальные сессии происходили повсюду, с одинаковой легкостью возникая как под действием случайно оброненной фразы или припомнившейся ноты, так и под действием продуманной музыкальной логики. Они снова и снова возвращались к тому, на чем вырос Элвис, к импровизациям в тесном кругу, в которых Чарли и Ред частенько исполняли ведущие вокальные партии, а Элвис чаще обычного пел партию баса в госпел — песнях, гавайских вещах и классических композициях в стиле «вестерн» вроде «Tumbling Tumbleweeds» или «Cool Water», «Sons of the Pioneers». Иногда к процессу присоединялась вся компания, и даже Сонни и Присцилла, хотя и неуверенно, пытались что — то петь сами. Время от времени Ред и Чарли предлагали свои собственные музыкальные идеи, а иногда Элвис мог попробовать демонстрационную запись, присланную Фредди, исполняя вещь под фонограмму, затем нащупывая свой подход к песне на рояле, в то время как Ред добросовестно фиксировал все это на пленку.

Это поистине было сродни возрождению души, пробуждению ее от спячки; снова открыв для себя радость пения, Элвис расширил свои вкусы слушателя, что в свою очередь подтолкнуло его к попыткам расширить свой вокальный диапазон. Он слушал Карузо, Марио Ланца, Хэнка Уильямса, Джуди Гарланд, Арету Фрэнклин и «Роллинг Стоунз». Им овладело такое восхищение Джимми Джоунзом, бас — вокалистом черной госпел — группы Hcmionizing Four, что он решительно вознамерился пригласить Джоунза на свою грядущую запись и информировал Полковника и Фредди Бинстока о том, чтобы они разыскали певца.

Полковник чувствовал себя в положении оправдывающегося. Он находился под мощным прессингом со стороны RCA в этот период, он получал бесконечные телефонные звонки и письма от вице — президента RCA Харри Дженкинса, в которых тот несколько нервозно напоминал о том, что они все ожидают от предстоящей записи и об их обязательствах по новому контракту. Такие письма в прошлом мог бы писать компании Полковник. Они напоминали ему о его обязательствах, и при любых других обстоятельствах он непременно бы пришел в ярость из — за непривычной безапелляционности тона компании. Но сейчас он мирился с напоминаниями Дженкинса с замечательным самообладанием, поскольку был убежден, что пока Элвис не выполнит своих обязательств, игра должна вестись только таким образом.

Он даже мирился с циркулировавшим слухом о том, что он собирается продать контракт Элвиса и со спокойной душой уйти в отставку, что могло быть вызвано только его растущей уверенностью в том, что худшее осталось позади. Перед самым приездом Элвиса в Голливуд в феврале он дал интервью своему хорошему другу Джиму Кингсли из «Мемфис коммершиал эппил» с целью убедить Кингсли и мир, что сообщения о его уходе не соответствуют действительности. «Да, черт возьми, я бы ушел, как ушел бы и мой мальчик Элвис, если бы мы получили достаточно денег, — заявил он. — Но если мы уйдем, кому бы, черт побери, мы станем нужны?» От Элвиса зависят сотни людей, заметил он, словно говоря для тайного подслушивателя. «Чем популярнее вы становитесь, тем больше обязанностей у вас появляется… Элвис достаточно взрослый, чтобы стойко держаться под грузом этих обязанностей, и к тому же он любит работать. Я искренне верю, что в будущем он станет одним из самых великих актеров страны».

Это было мастерское представление, превосходный пример использования последнего средства умелым «снеговиком», его умения загипнотизировать даже самого себя. И теперь, когда работа над фильмом завершилась, он мог себе позволить более честно сформулировать свои впечатления. Он всегда знал, что Элвис скоро устанет от шаманских штучек Геллера, по крайней мере, как от единственного увлечения в жизни; он мог так и застрять в его сетях, но ум мальчика слишком беспокойный, чтобы подолгу зацикливаться на чем — то одном. В этом — то и состоит просчет всех этих выскочек, приходящих на все готовенькое: все они полагаются на порыв энтузиазма, на внезапно хлынувшую в сердце любовь, на неожиданно засиявшее солнце. Но они не видят туч, собирающихся на горизонте, они не понимают правил игры, они не подстраховываются на случай непогоды, а это как раз и был решительно настроен сделать Полковник — для себя и своего мальчика.