Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Джоанн Эспозито ценила чувство юмора Полковника и его привязанность к ее детям, чья спальня была заполнена игрушками из его офиса. «Как — то вечером в Лос — Анджелесе Джо позвонил и сказал: «Полковник хочет приехать к нам домой на ужин». Я ответила, что у нас на ужин сандвичи с говядиной. Он передал Полковнику, и тот сказал, что так устал от ресторанной еды, что с удовольствием поест сандвичей. Так что он приехал и ужинал с нами, и он делал это так, что вы начинали думать, что ему и правда нравится». В другой раз, возвращаясь на машине с Джо из Палм — Спрингс, он предложил зайти выпить пива. «Я понял, что никогда раньше не видел, чтобы он пил, — ни разу. Поэтому я спросил: «А вы что, пьете. Полковник?» На что он ответил: «Мне нельзя пить». Он объяснил: «Я полностью меняюсь, когда пью, меняется моя личность, я становлюсь очень гнусным. Поэтому я не пью».

Такого Полковника ни Джо, ни его работодатель никогда не видели, когда наблюдали за тем, как он слоняется бесцельно около бассейна, куда выдворила его из чехольной чистоты дома миссис Паркер, показывая какую — то новую особенность мангала, который был его радостью и гордостью. Тут был небольшой садик с камнями, водопадом и миниатюрной голландской ветряной мельницей; у него была плита и набитый продуктами холодильник, на вершине белой шпалеры еще одна ветряная мельница, и все было выкрашено в голубые и белые тона. Ему никогда не бывало слишком жарко; он любил сидеть в своем шезлонге под открытым небом, словно лобстер, поджариваясь на солнце раскаленной, сухой пустыни и рассказывая им о своих днях в качестве инспектора по отлову бродячих собак в Тампе или о своей карнавальной жизни, в который раз объясняя трюк с исчезающим хот — догом или трюк с монетой (любимый рассказ Элвиса о том, как надувать покупателя на двадцать пять центов на каждом билете, делая вид, что сдаешь сдачу четвертаком, припаянным к внутренней стороне кольца на своем мизинце).

Однако, какие бы нежные чувства Элвис порой ни испытывал к нему и с каким бы уважением ни относился к его причудам, он не питал иллюзий по поводу того, почему Полковник желал его видеть в Палм — Спрингс, и ни у кого не было сомнения в том, что это вызывало у него возмущение. У всех было ощущение, что они находятся под колпаком, но Элвис переживал это особенно остро, поскольку был главным объектом наблюдения. В этот период из Палм — Спрингс и обратно Полковника возил Джерри. Если его самого не было в городе в выходные дни, Джерри выезжал из Лос — Анджелеса ранним утром в понедельник, приезжая двумя часами позже, чтобы забрать Полковника для его четырех или пятидневной рабочей недели. «Много раз я завтракал с Полковником, когда приезжал туда, или болтал с миссис Паркер, которая всегда говорила: «Как бы мне хотелось, чтобы Полковник никуда не уезжал». Затем я нагружал машину, и мы возвращались в Лос — Анджелес с поднятыми стеклами, так как Полковник дымил свои сигары. Вот тут — то он и начинал меня прощупывать относительно происходящего. Поначалу это меня ужасно пугало. Я хочу сказать, что он всегда говорил, что он не имеет никакого отношения к личной жизни Элвиса. Он имел отношение к личной жизни Элвиса, и очень большое, начиная с самого нашего переезда в Палм — Спрингс, где он мог приходить и проверять нас, и заканчивая всем остальным». Джерри не делал вида, что понимал все это, но он знал, что если бы Полковник пошел в открытую и сказал все, что думает, Элвис, вероятно, взорвался бы. А если бы Элвис высказал свое собственное возмущение. Полковник мог бы наговорить таких слов, которые нельзя было бы взять назад. Поэтому они продолжали осторожно кружить друг вокруг друга, точно давно женатая пара, связанная отношениями, из которых ни один из них не видит никакого выхода.