Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Он проводил ее в аэропорт с ее мужем Биллом, и после этого двое мужчин сидели и пили в квартире Стэнли — каждый по — своему подавленный. Он боится, что потерял свою жену, признался Билл Стэнли, не ведая того, кому он обязан этим, и попросил Вернона помочь ему вернуть ее назад. «Ты мой самый близкий друг, — заявил он, по словам Ди. — Ты ходил с ней за покупками и давал ей так много того, чего я не давал ей. Ты ведь знаешь, она тебя любила. Она послушает тебя…» Это было уже слишком для Вернона, и он позвонил Ди еще до того, как она приехала в дом своей сестры.

Он остался на полтора месяца, присутствовал на приеме в Мэдисоне, штат Теннесси, в честь пятидесятилетнего юбилея Полковника, навестил впервые за длительное время своего отца в Луисвилле и воспользовался случаем познакомить его с Ди, больше для того, чтобы попытаться убедить ее в том, что у них действительно может быть совместная жизнь. В «Мемфис пресс — симитар» сообщалось, что он «так изменился, что его не узнать… Один друг сказал, что он ходит со слезами на глазах. Он чувствует себя таким одиноким, что порой одному из его братьев приходится ночевать в доме вместе с ним». И, сообщалось дальше: он оставил нетронутым разбитое оконное стекло, на которое упала Глэдис, — из глубокой скорби, которую испытывают он и Элвис. Но он привез Ди в Грейсленд. И пообещал, что сделает его домом для нее и ее ребят. «Мне дали от ворот поворот», — поведал он местному другу и поклоннику Дотти Эйерсу, не оставляя сомнений в том, почему на него сердит Элвис. «Дело не то чтобы конкретно в этой женщине, — сказал он. — Думаю, на ее месте это сделала бы любая женщина в данный момент». К тому времени, как он отплыл из Нью — Йорка в первых числах августа, Ди поместила своих мальчиков, которым было теперь восемь, шесть и три года, в детский пансион под названием «Бризи — Пойнт Фармз» и планировала присоединиться к нему в Германии.

В середине августа с целой командой для двухнедельных натурных съемок в Германии во Франкфурт прибыл Хэл Уоллис. Он получил разрешение 3‑й бронетанковой дивизии на съемки танковых маневров помимо более неформальных сцен на базе — все, поспешили заверить американский народ представители «Парамаунт», за счет студии, а не госбюджета. У Элвиса были четкие указания — никоим образом не участвовать в съемках, но он несколько раз ужинал с Уоллисом и возбужденно говорил о предстоящей работе. Он потратил немало времени на подготовку к этой роли, заявил он, уже около семнадцати месяцев, и считает, что полностью овладеет ею к тому времени, когда демобилизуется в марте. Элвис даже попросил у него сценарий, поведал Уоллис светскому хроникеру Мэю Манну, но он вынужден был отказать, так как знает, что Элвис сразу бы ринулся учить роль и вызубрил бы ее на месте.

Примерно в то же время, 15 августа, на военно — воздушную базу Рейн — Мейн прибыл капитан Пол Болье со своей семьей, откуда он отправился в Висбаден, который должен был стать местом его службы. Как и большинство семей военных, Болье много переезжали с места на место, но большую часть последних четырех лет они провели на базе военно — воздушных сил Бергстром в Остине, где их старший ребенок Присцилла, которой было всего четырнадцать, в прошлом году на выпускном балу в Дельвапльской неполной средней школе[6] получила титул «Мисс Красота» и «Мисс Элегантность». Присцилла, на четыре года старше своего брата Дона (еще были четырехгодовалая сестричка и новорожденный братик), только совсем недавно узнала, что Пол Болье, которого она всегда считала своим отцом, на самом деле удочерил ее после женитьбы на ее матери, когда Присцилле было три года. Ее настоящий отец, объяснила ей мать в ответ на ее приставания с вопросами, когда она наткнулась на свою младенческую фотографию со своими родителями, был морским летчиком и погиб в авиакатастрофе, когда ей было всего шесть месяцев. Она считает, что будет лучше, сообщила она своей растерянной дочери, если они сохранят это в тайне и не скалит об этом остальным детям, — в сущности, она считает, что будет лучше не говорить о том, что она узнала, и отцу Присциллы, который ее очень любит. Присцилла подчинилась решению матери, хотя и не понимала ее мотивов, и с этого момента она невольно стала ощущать себя чужой в семье. Тем несправедливее казалась необходимость снова переезжать на следующий год — и тем более в Германию.