Элвис Пресли. Безрассудная любовь

«Одно время я думала о том, чтобы завести детей, но наше время истекло. К тому времени, когда Элвис захотел этого, я уже более реально смотрела на жизнь. Я уже никак не могла спасти его, так как он не хотел этого сам. Когда меня не было рядом, он встречался с другими женщинами. Так не могло больше продолжаться. Если бы я родила, он продолжал бы встречаться с другими. А как бы я смогла одновременно быть матерью и оставаться с ним рядом?»

Это был человек, с которым она разделяла свои мечты, о котором заботилась как о «новорожденном». Элвис доверял ей то, что не мог рассказать другим, и такая близость пугала ее. «Однажды в Лас — Вегасе он ел куриный бульон, а я была в ванной и собиралась уже ложиться спать. Когда я вышла, он лежал лицом в супе и уже почти задохнулся. Я позвала врача, и он сделал укол риталина, чтобы привести Элвиса в чувство. Когда он пришел в себя, чтобы говорить, он сказал: «Мамочка?» — я ответила: «Да, дорогой, я здесь». Он минут пятнадцать не мог подобрать слова и наконец сказал: «Прошлой ночью мне приснился сон». Я спросила: «Какой сон?» «Мне приснилось, что ты — мой близнец, и ты позволила мне родиться первым, этим ты спасла мне жизнь, потому что, позволив мне это, ты задохнулась и умерла». Я сказала: «Тебе было плохо, дорогой. Ты не дышал, и Я вызвала врача, который сделал тебе укол. Может, поэтому тебе это приснилось». «Нет, мне это приснилось, ты спасла мне жизнь».

Это было слишком. Линда любила его, но не получала взаимности, поэтому уехала. Элвис воспринял это по — своему. Он купил ей дом за углом от Грейсленда и приобрел для нее квартиру на западе Лос — Анджелеса. Он объяснил ей, что это для них двоих, они всегда смогут вместе проводить здесь время, когда бы он ни был на побережье.

Элвис снова начал встречаться с Джо Кэти Браунли. Пару месяцев она жила по невыносимому расписанию: до полудня занятия в школе, потом, как только поднимался Элвис, она была в Грейсленде, она едва успевала принять душ перед тем, как снова выйти на работу. Она понимала, что ее жизнь целиком зависит от капризов Элвиса, но, пока она воспринимала все с юмором, ее это не волновало. Она пыталась помогать ему соблюдать диету, прописанную доктором Ником, — йогурт, овощи, постный бекон. Они ели наверху, читали газеты, смотрели новости, а потом шли играть в теннис — девушки играли одну партию, а парни — другую. После этого по расписанию обычно следовало кино. «Все было похоже на большое производство. У каждого были свои обязанности; кто — то заботился о развлечениях, кто — то отвечал за то, чтобы всегда была готова машина. Он всегда носил с собой кожаный кошелек с полицейскими значками, он никуда не выходил без них, они были его наградами». «Если ты зевнешь, мы тут же уйдем», — сказал ей Элвис в кино, едва ли сознавая то, что она была на ногах уже двадцать один час из двадцати четырех возможных. Однажды они летали в Даллас, чтобы взглянуть на теннисный центр, о котором рассказал доктор Ник. Они разговаривали о нумерологии, и Элвис просил Джо Кэти читать ему вслух «The Impersonal Life». Это была странная жизнь отшельников, несмотря на то, что они постоянно находились в толпе.

Джо Кэти вскоре поняла, что одной из обязанностей подружки Элвиса было то, что она должна была убедиться в том, что обо всех позаботились; каждый раз, когда у Элвиса было настроение дарить подарки, ее разыскивали его дружки, их жены и даже родственники и подружки. Она сознавала, что никто не хочет быть ущемленным, но всегда была большая возможность обмануть чьи — то ожидания из — за необдуманной щедрости Элвиса. Иногда она могла заставить его делать добро. Когда у Джеки Уилсона, одного из великих вдохновителей Элвиса, во время концерта в Черри Хилл случился приступ, Джордж Кляйн убедился, что Джо Кэти рассказала Элвису о фонде, который собирал деньги, чтобы покрыть медицинские расходы Джеки. Джордж знал о нежности Элвиса к Уилсону и о его восхищении его музыкой, а Джо Кэти восприняла это как благородный жест. Но, разумеется, не все поступки были такими.

Она заметила, что Элвис был очарован полицией и работой полицейских. «Я думаю, что у него всегда была тайная страсть стать военным. Здесь, в Мемфисе, он восхищался ими. Было похоже, что он хотел поменяться с ними местами. Он мог часами крутиться возле них». Но в то же время она замечала, что он ни с кем не хотел бы меняться местами, «он наслаждался жизнью Элвиса». Она могла только наблюдать, что, несмотря на все его благие намерения, таблетки продолжали поступать из Лас — Вегаса, и незаметно для доктора Ника Элвис продолжал получать рецепты, выписанные разными врачами.