Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Это было необычное и одинокое плавание. Не столько потому, что он был один, без своего привычного окружения на транспортном судне, — он подружился со многими парнями, — сколько потому, что со смертью своей матери он чувствовал себя очень одиноким. В поисках утешения он читал и перечитывал стихи о смерти и о материнской любви в книжке, которую подарил ему перед самым его отплытием другой новобранец. Антология называлась «Стихи, волнующие сердце». Он искал общества сочувствующих людей и попросил, чтобы с ним в одной каюте поселили Чарли Ходжа — парня небольшого роста, с которым он познакомился в поезде на пути в бруклинский армейский терминал. Он был земляком, тоже с Юга, тоже певцом и ветераном шоу — бизнеса. По ночам, вспоминал Чарли, он мог слышать, как думает о своей матери Элвис, он мог определить это по тому, как Элвис дышал, и он пытался развеселить его, рассказывал ему анекдоты, разыгрывал сценки, пока его друг не засыпал.

Несколько дней спустя после отплытия Элвис и Чарли были назначены ответственными за проведение смотра талантов на корабле ВМФ США «Рэндале». Они устроили прослушивания и составили программу: Чарли выступал в роли конферансье и рассказывал анекдоты, а Элвис играл на пианино в группе музыкального сопровождения. Несмотря на то, что затея увлекла Элвиса, он отказался взять в руки микрофон, сказав, что не хочет перетягивать внимание на себя, что в то же время, однако, породило слухи, будто его менеджер запретил ему выступать. Сослуживцы в целом любили его, но на расстоянии — они относились к нему с понятным недоверием, которое, вполне возможно, испытывал к ним он. «Чарли, — говорил он своему новому другу, — ты не даешь мне сойти с ума».

Во Фридберге его разместили в Рей — Казерне — военном городке, в котором во время Второй мировой войны квартировали немецкие части СС. Он прошел через обязательные брифинги (да, его привлекают немецкие девушки; он планирует купить гитару во Франкфурте, поскольку не привез с собой гитару из Америки, ему хотелось бы сходить в оперу и побывать на концерте классической музыки во время своего пребывания в Германии). Первоначально его приписали к 4‑й роте в качестве шофера ротного командира, но скоро перевели в 3‑ю роту, разведывательный взвод, чтобы возить взводного командира Айру Джоунза. Дело не только в том, что суровый, строгий сержант Джоунз считался подходящим для этого случая командиром; то, что рота проводила большую часть времени на маневрах в полевых условиях, могло помочь удалить рядового Пресли с глаз публики.

Его семья прибыла в субботу 4 октября, и в тот вечер Элвис ужинал с ними в их отеле в Бад — Хомбурге. Это была странная группа — молодой солдат с коком на голове, его красивый сорокадвухлетний отец и сухощавая шестидесятивосьмилетняя бабушка плюс двое приятелей с родины — Ред Уэст и Ламар Файк. Он жаждал новостей из Мемфиса, мучительно тоскуя о доме. Он нуждался в тех, кого он знал, кому он мог доверять, и для Ламара не было большой тайны в том, почему все они оказались здесь: «Элвис всегда возил с собой свой собственный мирок, свои собственные декорации». После ужина он позировал перед фотокамерами с отцом и бабушкой, затем неохотно отправился в часть. Он измучен и истощен, сообщил он репортерам; ему хочется поскорее вернуться в казарму и лечь спать.

Ему было тяжело, тяжелее, возможно, чем когда — либо, — и армейская жизнь была только отчасти причиной этого. Два дня спустя после того, как приехала его семья, они поменяли отель, а спустя три недели после того, как Элвис получил разрешение жить вне базы со своими двумя родственниками, находившимися у него на иждивении, они переехали в элегантный отель «Грюневальд» в Бад — Наухайме — всего в двадцати минутах от военного городка. Они заняли весь верхний этаж гостиницы, но все равно испытывали стесненность. Ред и Ламар делили спальню, а главное, ощущали себя явно не на своем месте в тихой обстановке европейской здравницы для богатых, в основном пожилых, постояльцев.