Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис

Элвис позвонил родителям в субботу перед посадкой на поезд до Мемфиса. Глэдис и Вернон были в восторге. Да, они только что осмотрели дом и поместье, считают, что ему тоже понравится, и уже договорились съездить туда вновь во вторник, сразу, как только он вернется домой. Когда поезд остановился в Новом Орлеане, он отправил Джун телеграмму с просьбой встретить его. Она приехала на вокзал, но скорее больше с намерением отплатить за причиненную ей боль, и, когда он предложил ей поехать с ним в Мемфис (хотя и сомневался, что она согласится), она сказала, что помолвлена. Сначала он не поверил, но не подал виду и лишь помахал ей на прощание рукой, когда поезд отходил от перрона.

Впечатление от «Грейсленда» превзошло его самые смелые ожидания. Построенный в 1939 году в Уайтхевене (примерно в восьми милях от городской черты Мемфиса), дом был описан Идой Клеменс осенью 1940 года в Memphis Commercial Appeal как новая загородная резиденция доктора Томаса Мура с супругой. «Расположенный неподалеку от шоссе № 51, он гордо стоит под сенью раскидистых дубов на земле, принадлежащей семье уже около ста лет… Когда вы сворачиваете на подъездную дорожку, то чувствуете, как погружаетесь в аристократическую атмосферу прошлого века, наполненную сдержанностью и спокойствием». Также на все лады расхваливались фасад из тишомингского известняка и коринфские колонны у входа. «Отделанный в неброской манере, характерной современным представлениям о красоте, дом являет собой достойный образец георгианского колониального стиля с его утонченной роскошью, которая ощущается уже в наружном облике дома и сквозь стены проникает в его комнаты».

«Весь наш дом пронизан музыкой», — заявила миссис Мур корреспондентке, намекая на свою 14-летнюю дочь, арфистку Мемфисского симфонического оркестра, с гордостью показывая мисс Клеменс все восемнадцать комнат и залу длиной в семьдесят пять футов, а также прекрасно ухоженный парк, разбитый на участке площадью в восемнадцать с четвертью акров. Это было все, что осталось от принадлежавшей ее великой тетушке Грейс (в честь которой и было названо поместье) пятисотакровой фермы, где разводили хирфордский скот. Большая часть земли была продана ею под застройку, а четыре с половиной акра миссис Мур незадолго до того, как выставить дом на продажу, передала в дар грейслендской христианской церкви.

Элвис приехал в полночь в понедельник и во вторник утром первым делом отправился взглянуть на поместье с родителями и репортером. Их сопровождала Вирджиния Грант из агентства по торговле недвижимостью, с которой Глэдис познакомилась в феврале на автостоянке у универмага «Ловенстайн–Ист». Однако, поскольку Пресли собирались к сыну в Калифорнию, они смогли позвонить ей только после возвращения. Первый дом — ранчо с участком в семь акров — им не понравился, и, когда Глэдис спросила, нет ли у нее на примете дома в колониальном стиле, миссис Грант почувствовала себя несколько обескураженной. А затем неожиданно вспомнила о «Грейсленде», недавно выставленном на продажу, и, хотя Вернон всерьез прикидывал, не переехать ли семье в Калифорнию, Глэдис настояла, что дом стоит посмотреть.

«Когда я обставлюсь как мне нравится, у меня будет покруче, чем у Реда Скелтона», — с энтузиазмом заявил Элвис репортеру, впервые пройдя по дому, и еще до завершения сделки и предложения фирме о покупке весь Мемфис был в курсе, что он собирается заплатить 100 тысяч долларов «за прекрасное поместье миссис Мур «в южном стиле». «Дом нам очень понравился, и мы с удовольствием его купим, если нам удастся прийти к соглашению, — сказал Вернон, прекрасно сознававший, что цену нельзя будет сбить, если не поиграть в нерешительность. Впрочем, торговаться Элвис не собирался, поскольку знал, как обрадует покупка дома его мать. («Думаю, тут нам будет замечательно, — заявила Глэдис. — Здесь гораздо спокойнее, чем в городе, а кроме того, найдется больше места для вещей, накопившихся у нас за последние несколько лет».) Через неделю сделка состоялась; Муры уступили поместье за 102 500 долларов. Риэлтер Хью Босу орт выставил старый дом Пресли на продажу за 55 тысяч, а они выложили 10 тысяч наличными и взяли закладную на 37 500. Единственным препятствием, мешавшим оплате сделки, было требование Полковника отвергнуть предложение фабриканта жевательной резинки, намеренного в рекламных целях заплатить кругленькую сумму за настенные деревянные панели в доме на Одюбон, чтобы потом распилить их на щепочки и вкладывать в пакетики со своей продукцией. Полковник считал, что это будет противоречить соглашениям, ранее заключенным им от лица Элвиса с другими бизнесменами.